свои тонкие, словно нарисованные карандашом, усики. — Но что же может быть более важным, чем дело чести?
— Ничего, кроме другого дела чести, — в тон ему ответил Дилан. Искренне сожалею, но я уже пообещал этот час мистеру Эдмунду Спрэгу. Если я останусь в живых, то в семь часов я готов встретиться с вашим доверителем.
— Семь часов! — Морской офицер казался просто шокированным. — Мой доверитель предпочитает решать такие дела как можно раньше. В семь часов он обычно совершает верховую прогулку в парке.
— Передайте, пожалуйста, мои глубочайшие извинения капитан-лейтенанту Брэн ап Линну, — Дилан был сама вежливость, — и скажите ему, что, к великому моему сожалению, я не смогу утолить его жажду крови раньше семи часов.
Офицер холодно кивнул.
— Хорошо, — сказал он сквозь зубы, — я передам ваши слова моему доверителю. Могу ли я осведомиться о вашем секунданте?
— Конечно. Позвольте представить вам: майор Ф.Вудро Чакворд, служивший в Первом Добровольческом кавалерийском. Он и будет моим секундантом.
— Добровольческий кавалерийский? — лейтенант ван Рэсселвей свысока поглядел на майора. — Думаю, что мне неизвестен такой полк.
Усы майора Чакворда ощетинились.
— Да будет вам известно, юноша, — запальчиво воскликнул он, — что это самый прославленный полк в моих краях. В Первом кавалерийском мы, бывало, скакали от зари до зари, сражались в седлах и пешими, крепко били и апачей, и испанцев, и филиппинских партизан.
— Мне незнакомо ни одно из этих названий, — с оттенком пренебрежения заявил молодой человек.
— Ему незнакомо, ишь ты! — возмутился Чакворд. — Так вот, чтобы вы навсегда запомнили это название — Первый Добровольческий кавалерийский, я лично спущу вас по этим ступенькам.
— Погодите! — поспешно хватая майора за плечо, вскричал Дилан. — Я уверен, что лейтенант ван Рэсселвей не хотел оскорбить ваш полк.
Между тем лицо молодого офицера начало приобретать подозрительно багровый оттенок, и Дилан понял, что если только ему не удастся сейчас разрядить обстановку, случится еще и третья дуэль. Поэтому он как можно более мягким тоном обратился к офицеру:
— Лейтенант, успокойтесь, прошу вас. Понимаете, майор путешественник и прибыл из очень далекой страны. Надеюсь, вы будете снисходительны к его чересчур резким манерам. Могу заверить вас, он не имел в виду ничего оскорбительного.
— Хорошо, — пятясь вниз по ступенькам, выдавил ван Рэсселвей. Дилан не был полностью уверен, что ему удалось смягчить лейтенанта; весьма возможно, тот попросту поспешил ретироваться, прежде чем Чакворд выполнит свою угрозу.
— Мы с вами увидимся завтра в семь утра! — торопливо крикнул вслед ему Дилан, поспешно запирая дверь. Затем он обернулся к майору.
— Ну, знаете, Чакворд! — напустился он на майора. — Какая муха вас укусила? Чего вы пытались добиться, ввязаться в дуэль самому, что ли?
— А почему бы и нет? — ухмыльнулся Чакворд. — Вы же вот ввязались, да еще сразу в две. Или вы хотите испробовать все острые ощущения один?
Дилан невесело засмеялся.
— Боюсь, что по-настоящему острых ощущений будет очень мало, покачал он головой. — Сомневаюсь, что мистер Спрэг успеет хотя бы слегка вспотеть до того, как проткнет меня, а уж Ноэль Брэн ап Линн и вовсе впустую прогуляется за город. Но это все завтра. А сейчас мой слух ласкает стук каблучков горничной, которая несет нам добавку к завтраку. А у меня, знаете ли, после всех этих разговоров о кровопусканиях что-то аппетит разыгрался. Так что давайте-ка еще разок перекусим, майор.
5
На следующее утро в половине пятого Дилан и Чакворд влезли в наемный экипаж и велели вознице отвезти их к кладбищу друидов. Оглянувшись на них, тот скорбно покачал головой.
— Подозреваю, что обратно мне придется везти только одного из вас, джентльмены, — предположил он.
— Напротив, — с напускной веселостью отозвался Дилан, — мы оба твердо намерены остаться в живых. У нас еще слишком много дел, которые необходимо закончить.
В словах Дилана была заключена горькая правда, ибо предшествующий день принес им не только надежды, но и разочарования. Надежду вселило в Дилана испытание пулемета Гатлинга. Последний превзошел все его ожидания, даже хвалебные отзывы Чакворда бледнели перед тем, чему он оказался свидетелем. Поставив мишени перед высокой насыпью, майор с помощью Тедди выкатил пулемет на нужную позицию, затем, взяв из повозки магазин в форме пончика, установил его в верхней части пулемета. В магазине было сто четыре боевых патрона примерно, как показалось Дилану, сорок пятого-семидесятого калибра. Будь у него в достатке боеприпасов и двое заряжающих, пулемет мог бы делать даже по тысяче пятьсот выстрелов в минуту, пояснил майор, открывая огонь. Патроны во время стрельбы подавались сразу во все десять стволов, и мишени были мгновенно разнесены в клочья. Дилан был в полном восторге, однако результаты их последующих действии оказались весьма неутешительными. Всю вторую половину дня они потратили на бессмысленное блуждание по кабинетам в тщетной попытке заинтересовать пулеметом чиновников разного уровня.
Большинство представителей власти даже не пожелало их принять. Они были слишком заняты или же не принимали никого без предварительной договоренности, а ни о какой договоренности сейчас не могло быть и речи, потому как все они вскоре отбывали либо в свои загородные дома, либо на Остров Развлечений для участия в празднике на воде. Трое младших служащих, которые снизошли до того, чтобы их выслушать, наотрез отказались присутствовать при демонстрации пулемета. Двое откровенно скучали, а третий с усмешкой заметил, что то, что они описывают, выглядит как колдовство, а ему ни в коей мере не хотелось бы вызвать неудовольствие церковных властей, поощряя подобные испытания.
Так что теперь они тряслись по булыжникам Эмионской дороги, не завершив ничего из задуманного, и с двумя дуэлями, как дамоклов меч, нависшими над головой Дилана. Они ехали в полном молчании, но по мрачному выражению на лице майора Дилан догадывался, что тот нисколько не сомневается в трагичном исходе поездки.
Хотя у Дилана настроение тоже было далеко не из лучших, он попытался изобразить на лице улыбку и вытянул перед собой свои голые ноги, как бы принимая позу спокойной расслабленности. На нем был его самый лучший килт, плед и спорран, талию опоясывала перевязь с клеймором на боку. Всем своим видом он удивительно напоминал шотландского горца, вырядившегося по случаю некоего торжественного события.
— Какого черта вы тут изображаете бодрячка, когда весь вчерашний день пошел прахом, а сегодня вас, того и гляди, убьют? — не выдержал наконец майор.
— Ну, одно-то мы с вами сделали, — успокоительно ответил Дилан, не обращая внимания на его резкий тон. — Теперь мы с вами оба знаем, что есть грозное оружие, которое может спасти империю от джогов.
— Ну да, сейчас-то об этом знают двое, — саркастически заметил Чакворд, — но через несколько часов из этих двоих может остаться только один. А он не слишком-то хорошо известен в этом городе, чтобы это знание хоть как-нибудь использовать.
— Полно, старина, не пойте мне отходную раньше времени, — бодро сказал Дилан. — Я всерьез намерен выйти живым из этой передряги. Однако на тот случай, если это мне все-таки не удастся, запомните: есть один человек, к которому вы сможете обратиться. Он был другом моего отца, потому мне и
