Мы бросились от нее прочь. Она могла с таким же успехом упасть нам прямо на голову.
Мы понаблюдали за ней, но она не двигалась.
– Прелесть! – крикнул я.
Она не ответила.
– Она спятила, – сказал Джимми.
– Когда-нибудь это должно было случиться, – сказал Бен. – Рано или поздно непременно должны были создать робота настолько большого, что ему стали бы тесны детские штанишки.
Мы медленно попятились от Прелести, не спуская с нее глаз. Не то чтобы боялись ее, но и не доверяли. Мы пятились да самой горки предметов, которые Прелесть выгрузила и сложила, и увидели, что это целая пирамида припасов, аккуратно разложенных по ящикам и снабженных этикетками. А рядом с пирамидой по трафарету была сделана надпись:
– Она, наверно, приняла нашу бесполезность близко к сердцу, – сказал Бен.
– Она и в самом деле хотела высадить нас на необитаемую планету, – почти нечленораздельно произнес Джимми.
Бен протянул руку и потряс его за плечо, чтобы подбодрить.
– Если мы не заберемся внутрь, – сказал я, – не заставим ее действовать, то это все равно что она нас покинула и улетела.
– Но что ее заставило это сделать? – скулил Джимми. – Роботам не полагается…
– Я знаю, – перебил его Бен. – Роботам не полагается причинять человеку вред. Но Прелесть и не причинила нам никакого вреда. Она не выбросила нас. Мы сами сбежали от нее.
Это уже казуистика, – возразил я.
– Прелесть и создана специально для казуистики, – сказал Бен. – Вся беда в том, что ее сделали чертовски похожей на человека. Ее, наверное, напичкали знанием и законов, и литературы, и физики, и всего прочего.
– Тогда почему она просто не улетит? Если она может очистить свою совесть, почему она еще здесь?
Бен покачал головой.
– Не знаю.
– Похоже, что она пыталась улететь, но не смогла. Будто что-то притягивало ее обратно.
– Это верная мысль, – сказал Бен. – Надо думать, она не может улететь, пока мы не скроемся с глаз. Мы вернулись, и команда, запрещавшая роботу наносить вред человеку, сработала снова. Устройство, которое действует по принципу «с глаз долой – из сердца вон».
Прелесть сидела на том же месте, куда опустилась в последний раз. Она больше не пыталась взлететь. Взглянув на нее, я подумал, что, может быть, Бен прав. Если это так, то нам повезло, что мы вернулись.
Мы стали рыться в припасах, которые оставила нам Прелесть. Она хорошо позаботилась о нас и не только не забыла ничего необходимого, но даже написала по трафарету подробные указания и советы на многих ящиках.
У большого плаката отдельно лежали два ящика. На одном было написано:
Мы открыли оба ящика. Мы нашли новейшее чудо-оружие – что-то вроде универсального автомата, который стрелял чем угодно – от пуль до бронебойных зарядов самых различных видов. Он же мог метать огонь, газ, кислоту, отравленные стрелы, взрывчатку и снотворные капсулы. Чтобы выбрать нужные боеприпасы, надо было просто крутануть наборный диск. Автоматы были тяжелые и неудобные в обращении, но действовали безотказно, а на неизвестной планете, где на каждом шагу могла грозить опасность, мы были бы без них как без рук.
Потом мы перешли к пирамиде и стали сортировать все, что в ней было. А были в ней ящики с белками и углеводами. Коробки с витаминами и солями. Одежда и палатка, фонари и посуда. В общем, все, что требуется, когда вы отправляетесь в дорогостоящий туристский поход.
Прелесть не забыла ничего.
– Она все учла, – с горечью сказал Джимми. – Она потратила много времени на изготовление этой кучи. Ей пришлось синтезировать каждый предмет. Потом ей оставалось только найти планету, на которой бы мог жить человек. И это тоже было нелегко.
– Ей пришлось еще более туго, чем ты думаешь, – добавил я. – Не просто планету, на которой мог бы жить человек, а такую планету, которая пахла бы как Земля и по виду не отличалась от Земли. Чтобы мы захотели выбежать наружу. Если бы мы не выбежали сами, она не могла бы высадить нас. Таково ее сознание, и…
Бен со злостью плюнул.
– Высажены! – сказал он. – Высажены роботом, томящимся от любви!
Может быть, не совсем роботом.
Я рассказал товарищам о старой деве, которая родилась в моем воображении, они оборжали меня, и всем стало легче.
Но Бен признал, что мое предположение не совсем бредовое. Прелесть создавали лет двадцать, и она напичкана всякими странностями.
Наступил рассвет, и только теперь мы рассмотрели окрестности. Местечко было настолько милое, что лучшего и желать не надо. Но мы были не в восторге.
Море было синее и навевало мысли о синеглазой девушке. Белый прямой пляж уходил вдаль, за пляжем начиналась гряда холмов, а на горизонте маячили снежные горы. На западе был лес.
Мы с Джимми спустились на пляж, чтобы набрать плавника для костра, а Бен остался готовить завтрак.
Набрав по охапке сучьев, мы уже пошли обратно, как вдруг какое-то чудовище перевалило через холм и ринулось на лагерь.
Тускло блестевшее в первых лучах солнца, оно было размером с носорога и похоже на жука. Оно не издавало ни звука, но двигалось очень быстро, и остановить такую штуку было бы трудно.
И, разумеется, мы не взяли с собой оружия.
Я бросил дрова, крикнул Бену и побежал вверх по склону. Бен уже увидел мчащееся чудовище и схватил оружие. Зверь дул прямо к нему. Бен поднял автомат. Сверкнуло пламя, раздался взрыв, и на мгновение все заволокло дымом и пылью слышен был только визг летящих осколков.
Ну в точности как если бы я смотрел фильм и вдруг изображение пропало, а потом снова возникло. Какой-то миг было видно лишь пламя, потом вихрь проскочил мимо Бена и помчался вниз по склону на пляж, прямо на нас с Джимми.
– Рассыпаться! – скомандовал я. Джимми и только потом подумал, как глупо это звучало: ведь нас было всего двое.
Но в этот момент мне было не до семантических тонкостей. Во всяком случае, Джимми понял мою мысль. Он помчался вдоль пляжа в одну сторону, а я в другую, и чудовище затормозило, очевидно, для того, чтобы подумать, за кем из нас погнаться.
И, да будет вам известно, оно погналось за мной!
Я считал себя конченным человеком. Пляж был совершенно ровный, ни одного укрытия, и я знал, что от моего преследователя мне не убежать. Можно было увернуться раза два, но чудовище легко
