пачка такая. И мы всю ночь курили эти сигареты на балконе, после чего я эту «Магну» в жизни своей больше никогда не курил. И вот я пытался к этой Юле как бы приставать. У нас была однокомнатная квартира, и был такой закуточек, туда вешалась занавеска и получалась еще маленькая комнатка. Там, на кровати, я пытался заигрывать с этой Юлей. Я пытался чего-то там пощупать, поцеловаться… Ну, как-то так, по-обычному.
А с Юлей ничего не получилось. У нас с ней практически только ссоры и были. Ну, знаешь, как это бывает. Ты встречаешься с человеком, и все время какие-то претензии, ссоры, обиды. Я сейчас понимаю, что достаточно бессмысленные. Я куда-то не пришел, она куда-то не пришла. Кто-то чего-то сказал, я, она. Такое все — мелочи сплошные. И в конце концов мы разошлись. Ссоры не было серьезной, просто мы потом не здоровались. Скажем так, до этого мы целовались, а после этого нет. В этом вся разница. Но все равно тогда это был некий статус: ты встречался с девушкой.
РЫБАЛКА
Когда мы начали играть на чердаке, это была просто самодеятельность. Мы тусили в своей компании и бренчали для собственного удовольствия. А когда стали более профессионально заниматься, нашли репетиционную базу. Таганрог-то небольшой город, и в принципе все музыканты друг друга знали. А мы еще тогда мало кого знали, но нам посоветовали: типа там есть барабаны и репетируют группы разные. Мы туда обратились. Это была база «Радуга» в районе, который называется Свобода. Там еще комбайновый завод рядом.
База — слишком громко сказано. На самом деле это был какой-то детский центр, клуб. И все это дело называлось «Радуга». Там была комната, где играли разные ВИА. Стояли живые барабаны, «Амати» какие- нибудь. Даже синтезатор был. Еще электрогитара, колонки. Все как у взрослых. И мы там начали репетировать. Тогда это было, скорее, увлечение, мы не думали, конечно, что будем какой-то там супергруппой. Даже не мечтали, чтобы нас все-все знали. Мы просто хотели играть и чтобы у нас были какие-то свои слушатели.
Амазонки? Да нет, они не в курсах были, потому что их это не интересовало. Там была жизнь абсолютно другая. Отдельная от всего. Так что и скрывать-то не имело смысла, они никогда не интересовались, а я им никогда не рассказывал. Мне же было совершенно по барабану, кем были их парни. Это были достаточно невинные отношения. Поцелуи, массаж — просто по-дружески. Бухануть вместе, на гитаре для них побренчать. Пикники какие-то за городом.
А моя компания была другая. Костяк такой: Иван со своей девушкой Наташей — они всегда были вместе, в конце концов и поженились. Я и еще два-три чувака: Вовчик — белобрысый наш живчик. Баран, он же Рома Стадников. Барана мы любили за то, что у него была машина. Точнее, у его папы. Папа был автослесарем, и полгорода к нему ездило ремонтировать машины, в основном иномарки. Хороший был мастер. А Баран ему помогал, поэтому папа время от времени давал ему свою «копейку». Если, допустим, нам надо было куда-то съездить, на пруд. Мы говорили: «Баран, давай!» А он такой: «Ну-у-у… я не знаю». И деньги у него все время были. Мы его все время на деньги разводили, на бухло. Никогда, конечно, не возвращали. Но он добрый очень был. Плюс еще вот эта Оля, клавишница, которая раньше всех ушла из коллектива. Кроме этих людей, в компанию постоянно вливались или покидали ее разные люди.
И все происходило так. У меня периодически появлялась какая-то девушка, я ее приводил к ним, они все сдруживались. Позднее я с ней ссорился, расставался, а она все равно оставалась в компании сама по себе. Я очень злился: «Что ты ходишь к моим друзьям?» — «А это теперь не только твои, но и мои друзья!» Некоторые девушки оставались, потом приходили уже с другими парнями. Я знакомился с ними, ни у кого претензий не было. Вот так вокруг нашей компании появлялись ребята и девушки, бывшие, не бывшие. Но мы, честно говоря, не многих пускали. Особенно ребят — третьи руки уже получалось. Ладно, девушка еще… тем более девушки в компании с девушками дружат. Мальчиков в компании они не делили. Мы этой компанией всегда обсуждали девок, которых я приводил. Ну, как обсуждали… «Да она у тебя больная какая-то!» — «Я знаю». — «Ну, она выдала, конечно!» — «Ну, да…» — «Слушай, а эта у тебя клеевая». — «Да, точно клеевая!»
После училища свободное время я проводил с Иваном. У него я дневал и ночевал. Мы каждый вечер в беседке у него собирались. Терли, в карты играли, музыку слушали. Семечки, анекдоты разные свежие, они ведь не отличаются в мире. Во всех городах одинаковые. Я и сейчас-то не помню новых, они тоже как семечки — смеешься и забываешь.
Как-то 8 Марта мы переоделись с друзьями в женщин. Компания подобралась большая: я, Иван с Наташей, Вовчик, еще какая-то девушка. И мы все вместе отмечали праздник у меня дома на ПМК. Решили, уж если веселиться, так веселиться. Короче, мы с Иваном переоделись в женское. Нас девочки нарядили, накрасили густо, нашли какой-то парик.
И нам захотелось, чтобы кто-то это увидел. Мы все ржем, нам прикольно, а поделиться не с кем. И мы решили выйти в таком виде из подъезда на улицу. Но я сразу одумался и решил — лучше этого не делать, потому что могут не понять и просто дать в лоб. Когда мы спустились уже к третьему этажу, я говорю: «Не, ребята, пошли назад!» Ау меня ж каблуки… красавец! Мы поднимаемся по лестнице обратно на пятый этаж, домой. И тут как раз выходит мой сосед покурить. 8 Марта, он подпитый. «Ой, девочки, а вы к кому такие красивые идете?» А я: «Да мы к Роме идем, знаете такого?» — «Ой, какие девчонки! Повезло пацану!» В общем, он так и не понял, что я и есть его сосед Рома. Мы заспешили в квартиру, там кто-то оставался из наших. Мы постучались — типа четыре девушки. Он уже начал ухаживать за нами, так что мы быстренько позвонили в дверь, забежали. Долго ржали. Вот так сосед в меня влюбился слегонца…
Мы старой закалки были, поэтому наркоманов среди нас не было. Портвейн-то лучше! С водкой. Традиция такая… Наркотики мы не употребляли. У нас везде росла конопля: что у Ивана рядом с домом, что у меня в конце двора рядом с туалетом. Такими кустами. Но она была нам неинтересна. Мы как южные жители знали, что такое «дичка», что такое «культура». Типа это дичка. Даже по цвету некоторые пацаны определяли: это дикарь, не прет. Но мы ее не пробовали практически. Так, пару раз нарвали, насушили. Но не пошло. Решили больше ее не трогать. Сейчас на том месте гаражи поставили, но она все равно по краям растет. Неистребима! Даже возле первого отделения милиции в городе на газоне росла конопля. Самогон был популярным напитком, а как же! Потому что водка продавалась не всегда и не везде. Или практически не продавалась в то время. Было вино. Вино мы тоже постоянно пили. А самогон можно было купить в любое время дня и ночи у бабулек, которые гнали и торговали.
Помню, отмечали шестнадцатилетие Ивана, и мы забухались, напились наливкой, я три дня не мог выползти из его дома. И его мама держала нас с порога за шкирку: в одной руке он, в другой — я. За шкварники. И мы блевали дуэтом. Потом я упал, говорю: «Рома, я пойду домой!» Его мама говорит: «Куда ты пойдешь, ты видел себя в зеркало?!» А я рвался, когда они меня вдвоем держали: «Нет! Мне срочно надо домой! Меня ждет мама!» Ромина мама говорит: «Твоя мама тебя в таком виде не узнает!»… Очень хорошо я это запомнил, как она нас держит за шкирман, и мы такие вместе «Бэ-эээээээ…» — два блюющих подростка.
С этим много историй связано… Как-то у Вовчика белобрысого старший брат уехал куда-то с женой. И мы завалились к нему. Иван где-то нашел чемодан денег — советских рублей. Разные купюры: рубль, трояк, пятерка, червонец, четвертной. Целый чемодан денег, которые кто-то не успел поменять в свое время, и эти деньги уже не ходили. И представь: мы всю ночь сидели за круглым столом и играли в преферанс на эти деньги. Мы разделили сначала между собой, а потом на них играли. Сидели, курили. И еще у Вовкиного брата были настойки, наливки всеразличней-шие: на вишне, на малине, на дыне, на разных фруктах. Короче, в водку или спирт забрасывают фрукты, и в десятилитровых баллонах все это дело настаивается. Мы сначала пили свое, потом оно закончилось. Где самогона взять, мы не знали, а ехать к известным точкам далече, да и не хотелось. И мы решили найти что-нибудь дома: мы облазили все шкафы, весь погреб, ничего не нашли. «Нет!» — Вовчик говорит. «Точно где-то есть!» А там, в доме, был такой проход к ванной. Ванная была типа бассейна, вырыта и выложена плиткой. Там стоять можно было. В ванную вела дверь из коридора, мимо которой мы все время ходили. А рядом с дверью — такая кишка, где все эти баллоны с наливками и стояли! И кто-то кричит: «Нашел! Они под носом стояли!» И мы давай оттуда сливать
