младшему сержанту Сянтяле отъехать от Пулью на восемь километров к западу по лесовозной дороге, идущей вдоль хребта Сиеттелеселькя, где он и оборудовал командный пункт батальона. На склоне песчаной гряды установили палатку для подразделения, двое солдат срочной службы получили приказ убить в палатке всех комаров, а затем на дно палатки были уложены большие куски пенопласта для спальных мест. Перед кроватью майора поставили полевой телефон и столик с картами. Майор потягивал померанцевую, и вечером он довольно рано уже отключился. Утром, в восьмом часу, ротный, капитан Оллинкюре, попытался разбудить командира.
– Господин майор, от Пульюнтунтури, по данным разведки, пытается продвинуться группировка 'желтых' в количестве примерно дивизии.
Одновременно с запада через Раттаму продвигаются группировки 'зеленых' с целью встретить 'желтых' в Поккуваре, в Витсиккокаски. Таким образом, ожидается ожесточенное сражение, если принять во внимание, что обе стороны используют большое количество обученных действиям на местности подразделений.
– И что? – буркнул майор.
– Задачей нашего подразделения является наблюдение за ходом сражения и предупреждение отхода терпящей поражение стороны таким образом, чтобы победитель мог спокойно довершить начатое. Затем наш батальон ударит по ослабленному сражением победителю. В соответствии с планом это произойдет послезавтра. Думаю, что решающее сражение продлится несколько суток. Это произойдет в треугольнике, ограниченном на юге Поккуварой в Витсиккокаски, на западе Вуосисселькей и на востоке – Куопсуварой. Возможно, противник попытается отойти на востоке в направлении Пульюнтунтури и даже за нее, или же второй из противников отойдет на западе через Саланкиселькю на Раттаму и там по дорогам на Муонио.
Майор Ремес думал, что в конце недели военные учения вполне могут переместиться к Палласу. В отеле на Палластунтури можно было бы отведать поджарки из оленины и пропустить стопочку водки 'Коскенкорва'. Однако сегодня все так чертовски дорого... Но если бы это была настоящая война, то на деньги не стоило бы обращать внимания. Можно было бы промаршировать в отель на Палласе, поесть, попить, от души попариться в бане и заплатить по счету автоматными очередями.
Парочка истребителей с воем пролетела над командирской палаткой. Штаб разбежался по окопам. Майор Ремес воспользовался ситуацией, вытащил из-под матраца бутылку померанцевой и принял утреннюю порцию. Когда дали отбой воздушной тревоги, он уже чувствовал себя лучше.
– Батальон перегруппируется для атаки в течение сегодняшнего и завтрашнего дня, – распорядился майор. – Саперный взвод пусть наводит мосты через обе речки Сиеттелейоки. Основная часть батальона дислоцируется в окрестностях Киматиевой, в Пулью, где окапывается и готовится к сражению. Батальон проводит активную разведку как в северо-восточном, так и в западном направлениях, и ночью тоже.
Во второй половине дня мосты через речки Сиеттелейоки были уже готовы. Майор велел отвезти себя в Куопсувару, куда он передислоцировал пулеметную роту батальона и саперный взвод, чтобы готовить коридоры для наступления. Технику временно оставили в Киматиевой, в Пулью.
Время от времени над расположением пролетала парочка истребителей или одиночный средний вертолет. С востока время от времени доносился грохот учебных артиллерийских стрельб. А в остальном было утомительно-спокойно, даже клонило ко сну. Майор Ремес лежал в палатке, прихлебывая померанцевую.
– На войне с трезвой головой не выдержать, – философствовал он.
На командный пункт батальона поступило телефонное сообщение, что из Пулью прибудет генерал, несколько военспецов и какие-то полковники с проверкой деятельности находящегося в авангарде батальона 'синих'.
Ремес скрылся от проверки за Куопсуварой. Вестовому он наказал сразу же сообщить, как только эти шишки отбудут восвояси.
На северном склоне Куопсувары находились старые хоромы сплавщиков. Майор осмотрел постройку. Здесь было бы приятно провести остаток лета, полеживая и отдыхая. Мгновение он обдумывал, не перенести ли свой командный пункт в этот дом, но затем отказался от этой затеи: из стратегических соображений было все-таки лучше располагаться на другой стороне горы.
Вестовой прибыл с известием, что начальство приезжало и уже отбыло. Майор мог опять брести на свою базу. Рассердившись, он выпил померанцевой. Ходят тут, вынюхивают, чем занимается профессиональный вояка. Майор решил наступать немедленно. Неважно, куда. Хватит спать и скрываться. Майор отдал приказы своим офицерам. Каждой роте и отдельному взводу была поставлена четкая задача. Основные силы батальона должны были немедленно начать открытое наступление в направлении Вуоссиянки. Там ударили бы в спину 'зеленым' с севера. 'Желтых' выпроводили бы позднее.
– Выступаем немедленно!
Капитан Оллинкюре попытался было сопротивляться: мол, был приказ выступить только через сутки. Майор прикрикнул на него:
– Кто здесь командует батальоном, вы или я?! Да я вас под трибунал отдам!! Выполнять немедленно!
Капитан Оллинкюре подумал, что, если он подаст рапорт на пьяного майора, Ремесу влетит по первое число. Однако прежде этакий увалень может размозжить жалобщику голову. Уж Оллинкюре знал, какая слава у Ремеса. И посему капитан подумал, что будет правильнее подчиниться своему начальнику, как в Вооруженных силах Финляндии всегда делалось и будет делаться.
Тысяча человек готовилась к сражению. Палатки были собраны, техника отправилась в путь, тяжелый груз лег на плечи солдат. Мириады комаров следовали за группировавшимся для наступления батальоном.
Вечером произошла первая стычка с 'зелеными', или же одетыми в каски солдатами НАТО, в районе Вуосиссельки.
– Налетай! – орал майор Ремес.
'Синие' напали врасплох, и закипела жестокая битва, в которой 'войска НАТО' были разгромлены наголову. Им сказали, что наступление ожидается еще только на следующий день. Однако уже в разгар полуденной дремы война грубо вторглась на их позиции. Палатки были растоптаны, холостыми палили не жалея, пятьсот солдат сразу же полегли, а остальные врассыпную разбежались по лесам, выискивая свои подразделения.
Обалдевший от неожиданного успеха, майор Ремес решил развивать наступление и в восточном направлении, в тыл 'желтых'. За ночь проникли через Потсурайсвару в Юха-Вайнан Ма, где на своих позициях торчали 'русские'. Тяжелый переход по топким болотам сказался на силах, особенно когда обозные лошади отказывались лезть в самую глубокую трясину, так что их приходилось чуть ли не на своих плечах тащить через грязь и тучи комаров в направлении поджидавших в Юха-Вайнан Ма 'рюсся', как презрительно финны называли русских.
'Желтые' решили, что на них нападают 'зеленые', как было оговорено на бумаге. Когда же оказалось, что у наступавших на головах те самые 'ковши для крови', командование 'желтых' совершенно потеряло контроль над ситуацией. Крича истошным голосом, майор Ремес с воинством прошелся по позициям 'желтых', и все могли убедиться, что целая бригада фактически уничтожена. Случись такое в настоящем сражении, потери могли бы достичь нескольких тысяч. Воронье Лапландии попировало бы, как не пировало лет сто, а павших оплакивали бы родственники до самого Владивостока.
Двое суток гулял по тайге майор Ремес, создав ужасную неразбериху. Участвовавшие в маневрах подразделения оказались настолько перемешаны, что по лесам бродили целые орды доблестных воинов: тут были и 'синие', и 'зеленые', и 'желтые', и 'убитые' – голодные и усталые, – и 'раненые', и 'пленные', и просто оказавшиеся в пути. Телефонная связь не работала, из полевых раций не слышалось ничего разумного, а большей частью неслась площадная брань, когда командующие учениями в Пулью пытались выяснить постоянно меняющуюся обстановку. Какую-то последовательность проявляли лишь лошади, которые пытались вытащить волокуши из топких болот, чтобы вся воюющая армия разом не умерла с голоду.
Победное шествие майора Ремеса было сокрушительным. 'Синие' захватили все позиции обоих противников, наголову разбили и уничтожили их. Захватчики смогли познать на собственной шкуре, что значит захватывать исконные финские территории. Этого лесное воинство не прощает, а мстит беспощадно
