Грохнул выстрел, но девушка успела сбить полковника. Пуля ударилась в стенку, пистолет вывалился при падении.
Тихон, не мешкая, выскочил и схватил оружие. Он направил тяжелый пистолет в ту сторону, куда свалился полковник. Однако Аверьянов оказался шустрым. Он загораживался девушкой, вдавливая ей под скулу ствол обожженного пистолета.
– Отпустите ее! – крикнул Тихон, держа в вытянутой руке оружие.
– Отойди, иначе я ее грохну. Перейди на другую сторону! – взвизгнул Аверьянов. Тихон перегораживал ему путь к ларцу.
– Я никуда не уйду.
– Тогда ей конец. – Глаза Аверьянова превратились в колючие шипы.
– Стойте! Я отхожу. Предлагаю: вы забираете череп и отпускаете Тамару.
– Прочь! – приказал полковник.
Тихон отошел. Полковник подхватил ларец и, по-прежнему прикрываясь девушкой, попятился к выходу. Толкнув ногой дверь, он резко вскинул руку и нажал на курок. Заколов едва успел свалиться за каменное надгробие. Пуля просвистела над головой.
Когда Заколов, соблюдая меры предосторожности, встал, склеп был пуст.
69. Зыбучие пески
Выскочив наружу, Тихон увидел перед собой густой частокол надгробных памятников и склепов. Над ними виднелись древние стены Хивы. Старое кладбище дышало покоем и тишиной. Но где-то здесь прятался безжалостный противник, захвативший любимую девушку. Заколов рывками перебегал от памятника к памятнику, прислушивался к любому шороху, осторожно выглядывал из-за стен. Пустые мрачные аллеи хранили молчание.
Вдруг впереди, за воротами кладбища взревел двигатель автомобиля. Тихон увидел, как вдоль низкого забора мчится «уазик». Он определил его единственно возможный маршрут и бросился наперерез через кладбище. Пока машина объезжала ступенчатую ограду, Тихон успел перемахнуть через забор и выскочить на дорогу. За рулем промчавшегося автомобиля он заметил Аверьянова, а рядом с ним перепуганную Тамару. Тихон попытался зацепиться сзади за машину, но руки сорвались с запасного колеса, и он кубарем покатился по пыльной дороге. «Уазик» стремительно удалялся.
Заколов поднялся и чуть не угодил под колеса взвизгнувшей «Волги». Из дверцы выскочил водитель и закричал, размахивая руками:
– Сколько можно пить? Праздник уже закончился! Так и дурную башку можно свернуть, и машину хорошего человека испортить!
Заколов узнал таксиста Толика-Мустафу и обрадовался.
– Выручай, хороший человек! Вон на той машине один очень плохой человек увозит мою девушку. Надо догнать.
Мустафа с удивлением разглядел в перепачканном парне знакомого студента и сменил гнев на милость.
– О чем ты говоришь. Я самый лучший шофер в этих краях. А машина у меня бегает быстрее десяти скаковых верблюдов.
– Поехали, поехали, – торопил Заколов расхваставшегося таксиста.
– Сейчас ты убедишься в правдивости моих слов, а потом еще детям своим будешь рассказывать.
Захлопнулись дверцы, бзынькнула старая выхлопная труба, желтое такси сорвалось с места и устремилась в погоню за ускользающим в сумерках «уазиком».
Автомобили дружно попетляли по маленьким улочкам, распугивая редких прохожих, и на большой скорости выскочили за город. «Уазик» мчался без габаритных огней, «Волга», напротив, слепила дальним светом.
– Все, теперь не уйдет. По прямой я его быстро догоню! – пообещал таксист и покосился на пассажира. – Почему такой грязный?
– Мустафа, следи за дорогой.
– Да я здесь с закрытыми глазами могу ездить. Каждая кочка знакома. – Автомобиль подпрыгнул и грузно хлюпнул багажником. – Это был малый трамплин, – гордо сообщил таксист.
– Что, будет и большой?
– А вот и он. Держись!
Впереди неуклюже взлетели отраженные огоньки задних фар «уазика», в лучах света мелькнули взмывшие вверх колеса, армейский внедорожник шумно грохнулся вниз и скрылся в клубах пыли.
– Теперь мы! – крикнул Толик и вцепился в руль.
Тихон уперся в «торпеду». В следующее мгновение он пожалел, что забыл пристегнуться. «Волга» взлетела над дорогой, а когда шлепнулась вниз, голова больно стукнулась о крышу кузова. Машина выскочила из густой пыли, погоня продолжилась.
Мустафа радостно крикнул:
– Достаем! Вот видишь!
На прямой песчаной трассе такси быстро приближалось к «уазику».
– Как его остановить? Я не хочу портить свою машину.
Заколов вынул пистолет, открыл окно. Таксист выпучил глаза от удивления.
– Будешь стрелять?
– Давай еще ближе. Я по колесам.
«Уазик», словно почувствовав опасность, лихо свернул вправо.
– Куда это он? Там пустыня. – Мустафа тоже повернул, но скорость сбавил.
– Не тормози, еще немного! – подбадривал Тихон, высунувшись из окна. – Давай же! А то уйдет!
Мустафа тревожно всматривался вперед и вдруг резко затормозил. Заколов в сердцах чертыхнулся:
– Ну что же ты!
– Дальше нельзя. Зыбучие пески, – объяснил таксист. В его голосе звучал священный трепет.
В свете фар было видно, как «уазик» взметнул песочные брызги, клюнул носом и сразу увяз до середины колес. Тихон выскочил из такси и побежал вперед.
– Стой! Стой! Туда нельзя. – Перепуганный Мустафа догнал и схватил Заколова за одежду. – Смотри.
Они стояли метрах в двадцати от застрявшей машины. Тяжелый «уазик» медленно погружался в рыхлую массу, песок уже доходил ему до дверей. Защитный тент машины вспороло лезвие ножа. Над крышей показался Аверьянов с пистолетом. Мустафа и Тихон бросились на землю. Полковник дважды выстрелил в сторону преследователей и принялся кромсать брезент на куски. Заколов следил за его действиями. Вскоре «уазик» полностью лишился мягкой крыши. Аверьянов перебрался на капот и исчез.
Тихон приподнялся. Над передним сиденьем торчала шевелюра девушки.
– Тамара! – окликнул Заколов. – Что с тобой?
– Он приковал меня к дверце.
– Можешь отстегнуться?
– Не получается!
Машина продолжала уходить в песок. Заколов бросился на помощь.
– Засосет! Подожди! – остановил Мустафа.
– Что же делать? Она погибнет.
Таксист сдвинул тюбетейку на затылок.
– А-а, была, не была, как говорят ненормальные русские. У меня в багажнике ковровая дорожка. Жену хотел порадовать. Длина семь метров. Расстилай ее перед собой и ползи. Только ползком!
Заколов подхватил рулон и потопал к машине.
– Двигайся медленно. Смотри на песок. Как почувствуешь под ногами кашу, сразу ложись, – наставлял Мустафа.
Колеса «уазика» уже полностью скрылись в песке. Тихон видел жалобный взгляд девушки.
– Тома, держись! Я сейчас, – пообещал он.
Хрустящие песчинки вдруг стали зыбкими и бесшумными. Ноги по щиколотку погрузились в песок. Тихон
