– Из-за церкви, – признался Багловский. – Нужно было вас перевезти километров на двадцать… Церквушек – две. Строены одним архитектором по единому плану. Одна так и осталась в жалком виде, а вторую недавно реставрировали…
– И вся эта аппаратура – обычные ученые игрушки?
– Самые обычные, да вдобавок устаревшие, – сказал Багловский. – Мы вас попросту провели по здешнему филиалу института физики. Татьяна – самый настоящий профессор, там никому зарплату не платят уже семь месяцев, люди разбежались, институт в простое…
– А денег-то хочется? – подхватил Мокин. – Теперь быстренько решим неясности со Смутным временем. В Смутное время путешествовал Леня Косов с Наренковым. Я сильно сомневаюсь, что Наренков был сообщником, не стал бы он даже ради выгоды в ногу самую настоящую пулю засаживать. Могу спорить, он до сих пор считает, что его самые взаправдашние стрельцы подранили… А вот Косов… Неужели в вашей командочке? Ну, колись, мордатенький, попросту нет другого варианта.
– Косов – старый приятель мужа Татьяны Ивановны… – не глядя ему в глаза, сказал Бангловский.
– Ах, Леня, Леня… – печально покрутил головой Мокин. – Знал я, что он мне после того случая свинью подложит, но такого и от него не ожидал. Впрочем, не по его уму затея, верно? Вы его на готовенькое позвали, хитрованы… Ах вы суки, суки… – В его голосе звучала неподдельная грусть. – Вы же осквернили мою светлую мечту о машине времени, счастье мое, что никогда не страдал излишней доверчивостью и подстраховался сразу по двум направлениям, иначе лежать бы мне где-нибудь на дне безымянного омута…
– Ну, не преувеличивайте, – напряженным, но отнюдь не испуганным голосом отозвался Андрианов. – Никто не стал бы вас убивать, тут собрались интеллигентные люди… Хотел бы я посмотреть, как вы кинулись бы потом в милицию или к своим бандитам, пришлось бы подробно рассказать, при каких обстоятельствах расстались с бриллиантами. Да вы после этого стали бы посмешищем для всей Руси великой, в особенности если подключить бульварную прессу…
– Некоторый резон есть… – задумчиво протянул Мокин. Широко улыбнулся. – А знаешь что? Мне почему-то кажется, старперский ты советник, что ты тут и есть самый главный… Этот мордастый, – он кивнул на Багловского, – тянет в лучшем случае на шестерку, про студента я вообще молчу, а вот в тебе прослеживается волчище – серый хвостище…
– Ну и что? – хладнокровно спросил Андрианов.
– То есть как это? – изумился Мокин. – Я же с тебя первого и начну, пересчитаю косточки от первой до последней, а потом за этих клоунов возьмусь…
Студента Петрушу моментально прошибла испарина. Багловский тоже помертвел. Один «статский советник» поглядывал на Мокина не без дерзости.
– Великодушно простите, аргентинский господин, но вынужден вас огорчить… – сказал он чуть ли не нагло. – Вы все-таки, милейший, не в родной Сибири, не в ваших владениях. Между прочим, это все, – он повел по сторонам взглядом, – возведено не нами, и не для вашей скромной персоны. Сие заведение, объект под названием «Барская усадьба», служит для отдохновения з д е ш н и х удельных князьков, которые в своих владениях вам немногим уступят по обширным возможностям. Мы, быть может, и огребем впоследствии за то, что использовали усадьбу в личных целях, но готов душу прозакладывать, что раньше вы наживете немалые неприятности, если вздумаете увечить персонал усадьбы. Мы же тут не сами по себе, мы все наняты серьезными людьми, и господа работодатели непременно вступятся. Это еще большой вопрос, поверят ли они вам… Историйка, если подать ее в вашем изложении, будет шизофреническая…
Кузьминкин ожидал взрыва, но Мокин остался странно спокоен – вполне возможно, «статский советник» говорил дело…
– Пойдем дальше, – невозмутимо продолжал Андрианов. – Органы вы на нас натравить не сможете. За полнейшим отсутствием состава преступления. У вас хоть пуговицу украли? Хоть волосок с головы упал? – Он осклабился. – А если встанет вопрос насчет выплаченных вами денег… Легко удастся отыскать надлежащим образом оформленную квитанцию, по которой мы с вашей троицы легальнейшим образом получили деньги за сутки отдыха в «Барской усадьбе»… Одним словом, господа, самым лучшим для вас будет без особого шума покинуть заведение и удалиться в глубину сибирских руд. А мы, честное слово, никому и никогда не расскажем, как вы тут опростоволосились…
«Ну, сейчас-то он непременно получит в лоб», – подумал Кузьминкин, заранее отодвигаясь, чтобы не оказаться на пути, когда мимо пронесется, засучивая рукава, разъяренный Мокин.
Тянулось время, а Мокин молчал. В глазах у него Кузьминкин вдруг увидел знакомую хитрую искорку. Небрежно швырнув на стол пистолет, шантарский воротила встал, сунув руки в карманы, попыхивая папиросой, прошелся по комнате. Остановился перед Андриановым, широко улыбнулся:
– Ну ты и жук, гадский папа… А теперь слушайте сюда. – Его тон мгновенно изменился, преисполнившись прежней деловой жесткости. – Слушайте и мотайте на ус, господа интеллигенты… Мне по-прежнему невероятно хочется размазать вас всех по стеночке, но бывают минуты, когда деловой человек не должен поддаваться эмоциям. В конце концов, ничего нового я в ситуации не нахожу – так частенько случается, толковый человек перекупает обанкротившуюся фирму и выводит ее на верную дорогу…
Кузьминкин, видевший его лицо, вдруг с нереальной ясностью понял, что сейчас произойдет. И, не удержавшись, охнул:
– Нет!!!
Не обратив на него ни малейшего внимания, Мокин продолжал:
– Веревочки сейчас снимем, хорошие мои. Юля, озаботься. Я вас приглашаю, господа, занять места за столом, объявляю открытым заседание только что учрежденного закрытого акционерного общества «Машина времени, инкорпорейтед». Честь имею представить генерального директора господина Мокина и его заместителя по полной научной достоверности господина Кузьминкина… Поставленное на строго д о с т о в е р н у ю основу дело способно… – и прервал сам себя: – Но предупреждаю сразу – семьдесят процентов акций – мои, и никаких тут дискуссий!
Андрианов смотрел на него преданно и восхищенно. А пребывавший в полном расстройстве чувств Кузьминкин только теперь понял, что его бурная деятельность на тернистой ниве бизнеса лишь начинается…
