заросших, но не пропивших еще последние мозги. Таких нынче множество, а рабочие руки всегда нужны, особенно если местный заслуженный бич за обоих поручился. Прижились, в общем.
— Если что, то только там…
— Думаешь?
— А больше негде. Самое подходящее место.
Оба в сторону объекта, о котором шла речь, не смотрели вовсе — незачем столь явно проявлять интерес. Самый большой на этом базаре склад, здоровенный ангар из рифленого железа, где хранятся в основном фрукты. Вот только, по данным местных оперов, за последнюю неделю тут что ни день объявлялся Бакрадзе, ненадолго заходил внутрь в сопровождении Гурама. Они собственными глазами видели эти исторические визиты и вчера, и сегодня — а меж тем, если прикинуть вдумчиво, для этих самых визитов совершенно нет веских оснований. В советские времена смотрелось бы убедительно: заглядывает товарищ к землякам затариться дефицитом, обычное дело. Но сейчас-то никакого упрятанного в подсобках дефицита не имеется. Как приходит наш журналюга с пустыми руками, так и уходит. Заглянет на пару минут — и слиняет. Такое впечатление,
Правда, это вовсе не означало, что в дальнем уголке склада, где им еще не удалось побывать, и таится искомое. Может обнаружиться масса безобидных причин, вовсе не связанных с нарушением законов, как малых, так и крупных. Ну, скажем, не рассчитывая прокормиться одним борзым пером, Бакрадзе еще и
Но, с другой стороны, именно здесь идеальное место, чтобы
— Идут, — сказал Антон негромко.
Кеша повернулся в ту сторону и тоже увидел двигавшуюся прямо к ним парочку. Климентьев в общем бомжом не выглядел, но и на респектабельного мена не походил ничуточки. Грязноватые джинсы, несвежая футболка, небрит, взлохмачен, алкогольный запашок наличествует, да и движения чуточку пьяноватые — крепенько пьющий обитатель одной из окрестных «хрущевок», ханыга без особенных запросов и потребностей, тут таких навалом.
Людочка (кинолог из местного управления) своему спутнику соответствовала вполне: вульгарнейшего облика девица, одетая в дешевые китайские тряпки, тоже классическая шалава из местных, таких окрест пруд пруди. Тоже поддатая, конечно, издали видно.
Один Тимурчик, черно-серый спаниель, выглядел, можно сказать, респектабельно: самый обычный песик, бодро трюхающий на поводке метрах в двух впереди хозяйки. Вид у него был самый безмятежный, он не кидался в стороны, не выглядел озабоченным — ну конечно, там, где он сейчас шел, не имелось и следа той поганой субстанции, которую Тимурчик был обучен находить мастерски.
— Ну, явился! — рявкнул Антон. — За смертью тебя посылать!
Ответив ласковой матерной фразой — ничего личного, мы матом не ругаемся, мы на нем разговариваем! — Климентьев извлек из пластикового пакета литровую бутыль водяры, гордо продемонстрировал, чуть пошатываясь и громко объясняя, что он настоящий мужик и друзей не кидает, за чем послали, то и принес. Людочка глупо хихикала и визгливо вставляла реплики, сводившиеся в основном к тому, что она девушка порядочная и другу Лехе готова дать всегда, хоть прямо здесь, а вот остальным ничего не светит, пусть не надеются, она им не бичовка вокзальная.
Короче, как ни приглядывайся, как ни прислушивайся, обычная картинка здешнего быта, к базарным работягам сплошь и рядом подваливают друзья-подружки, владельцы на это сквозь пальцы смотрят, лишь бы не сперли ничего и не подпалили по пьяни.
В кармане у Антона тихо пискнул мобильник — дешевенький, простенький, какой же еще подобному субъекту полагается? На него свалилась совершенно нейтральная эсэмэска, гласившая: «Васька третий день не появляется».
Антон ответил вовсе уж примитивно — выведенным из «Черновиков» кратким сообщением с одной- единственной буквой «О». Все шло по плану: вокруг базара на случай определенного поворота событий уже сомкнулось кольцо групп обеспечения, и ни одна из них внимания к себе не привлекала, даже те, что торчали на самом виду — поскольку даже самый зоркий глаз хрен опознает группу обеспечения…
Из мясного павильона показался Гурам с куском вырезки в пластиковом пакете, вальяжно прошествовал мимо, покосился на бутылочку, но промолчал, главное внимание уделив Людочкиным «нижним девяноста», обтянутым мини-юбкой. Кинул через плечо:
— На виду не жрите, уроды, базар позорите.
Еще раз с несомненным интересом обозрел Людочкины достоинства, но все же прошел мимо, не сделав попытки завязать знакомство: эстет, мать его, привык пользовать девок почище.
Он еще не успел отойти, как Тимурчик, глядя вслед, чутко втянул влажным носом воздух, насыщенный ароматами фруктов, и замер с таким видом, словно услышал некий
Гурам скрылся в кирпичном зданьице кафе, в это время уже закрытом для обычных посетителей и переключившемся на обслуживание своих: шашлык-машлык ладить пошел, сейчас культурно отдыхать возьмется, винишко откупорит, а там и девок вызвонит, ну вот и ладушки… Из его персональной комнатушки, вообще-то, видна дверь склада, но тут уж ничего не поделаешь.
— Пошли? — предложил Климентьев, любовно баюкая бутылку в руках.
Они всей компанией, с натягивающим поводок Тимурчиком двинулись в том направлении, где меж павильонами и оградой рынка протянулась широкая полоса неухоженной земли, заросшая высокой травой с дюжиной чахлых тополей. Именно там и располагался здешний бичевской ресторанчик под неофициальным названием «Целина» (официального, конечно, не имелось вовсе).
Все было сыграно безупречно и непринужденно. Когда они оказались возле склада — одна половинка железной двустворчатой двери приоткрыта, на ночь склад никогда не запирали, потому что груженые машины могли объявиться и ночью, — Людочка просто-напросто выпустила поводок, и Тимурчик проворно почесал внутрь. Кеша с Антоном нырнули за ним, а Людочка с Климентьевым остались на подстраховке, завязав у дверей громкую беседу типа легкой ссоры.
Проход шириной метра в два — и ряды дверей по обе стороны, большинство заперты, но некоторые приоткрыты, там хозяева и грузчики либо с ящиками возятся, либо трапезничать устраиваются вечерней порой. Никто не обратил на них внимания, мельком глянули на спаниеля и отвернулись: Тимурчик никак не ассоциировался с главными опасностями, порой напрягавшими здешний специфический люд. Милицией, пожарниками, всевозможными инспекциями, миграционной службой…
Нюхнув грязный асфальтовый пол, рыскнув вправо-влево, песик уверенно попер в дальний конец, не отрывая носа от земли, по-прямой. Такое поведение вселяло ба-альшие надежды…
Они бежали следом, стараясь не топать. Все! Крайний справа чуланчик, ничем не отличавшийся на вид от прочих — вот только навесной замок, в отличие от множества остальных, затейливый и дорогой. К тому же имеется еще и второй, врезной, и он, по замочной скважине видно, опять-таки не имеет ничего общего с ширпотребом, каким набиты дешевые скобяные лавки.
Тимурчик крутился под дверью, шумно внюхиваясь в узкую щель меж полом и железной створкой, вертя обрубком хвоста и повизгивая. Потом обернулся, пару раз тявкнул с таким видом, словно сетовал на несообразительность хозяев, не понимающих самых простых вещей касательно запахов, неуловимых человеческим носом. Встал на задние лапы и принялся шумно скрести железную дверь передними, гавкая уже в голос, заливисто…
Процент ошибок, конечно, всегда следует брать в расчет — но очень уж специалист надежный, одна из
