– Жаль, моя дорогая, – заметил он слегка поддразнивая ее, однако вполне серьезно, – что на борту нет молодого человека, который смог бы поухаживать за тобой. Я уверен, что ты вскружила бы голову любому мужчине.
– Комплимент ни к чему! – Дебора подумала, стоит ли рассказать ее пациенту, что на борту уже есть такой молодой человек. Однако, если даже племянница не рассказала дяде о своем спутнике, мистер Инглмен все равно увидит его за обедом.
– Я вижу, сэр, вы принарядились. Вам очень идет белый обеденный пиджак, вы в нем выглядите джентльменом.
– Вы мне льстите, – он усмехнулся, предложил ей свою руку, как настоящий джентльмен, хотя в данном случае он просто нуждался в ее поддержке. «Мэйбл» испытывала легкую боковую качку, но в основном плавание было спокойным.
– Ты знаешь, я чувствую себя лучше. Через несколько дней, подышав этим морским воздухом, я отдохну и приду в себя. Должен тебе признаться, что, чувствуя себя хорошо, я не ощущаю своего возраста. Сейчас я на пути к выздоровлению и надеюсь дожить до ста лет.
– Я тоже очень надеюсь на это. – Дебора шла медленно, стараясь подстроиться под его шаг. Она подумала, захочет ли его племянница, чтобы он долго прожил, и немедленно раскаялась в этой мысли. Разве она имеет право судить Эдит Кастерс до тех пор, пока не познакомилась с ней?
– Вам не хотелось бы выйти на палубу, прежде чем мы спустимся в гостиную? Вы же сказали, что воздух прекрасен. И я не уверена, что еще когда-либо увижу столько неба и воды. Это производит такое неизгладимое впечатление!
Они вышли на палубу. Прежде чем ответить, ее пациент глубоко вдохнул свежий соленый ветер.
– Это дает душе вдохновение. Советую тебе посмотреть сегодняшний закат, он должен быть хорош. Я, пожалуй, сойду вниз, дорогая, но ты можешь оставаться на палубе хоть до заката солнца.
– Ну, нет. Я пойду с вами. Закаты еще будут. Вы, конечно, правы, сэр, в том, что не захотели долго оставаться на палубе. Чересчур много свежего воздуха тоже не очень полезно. Я уже говорила, что няня вам не нужна. Единственное, что требуется от меня, – это вовремя давать гипосульфид, который доктор Блейк прописал вам на следующую неделю. А во всем остальном вы уже вполне самостоятельный человек.
– Не могу согласиться с тобой. Гораздо лучше свежего воздуха и любого гипосульфида находиться рядом с такой молодой и красивой девушкой, как ты. Я даже и предположить не мог, что ты можешь выглядеть такой симпатичной без больничного халата.
Он сделал паузу, поскольку она придерживала дверь, открытую для него, а затем добавил более серьезным тоном:
– Неужели кому-то непонятно, что ты должна только наслаждаться этим путешествием, и не думай, что тебе придется все свое свободное время тратить на меня. Не забудь, что я старший на «Мэйбл» и командую здесь так же, как ты командовала мной в больнице.
Они оба рассмеялись, вспоминая то время, когда она запрещала ему вставать с постели.
– Да, сэр, я подчиняюсь. – Она понимала: все, что он сказал, было свойственно его независимой натуре. Мистер Инглмен не хотел показывать окружающим, что он болен. Старик и молодая, симпатичная девушка, смеясь, вошли в гостиную. Это вызвало общий интерес гостей, собравшихся внизу и уже пробующих коктейли. Вошедшая пара казалась несколько несовместимой. По выражению лица Эдит Кастерс было видно, что их появление произвело на нее впечатление и вызвало естественное удивление. Она немедленно вскочила и бросилась обнимать мистера Инглмена.
– Как я рада вас видеть, дядя Эдвард! И как вы хорошо выглядите! Я боялась, что увижу нас немощным и слабым – ведь я вас так давно не видела… Действительно, очень давно. Но мне кажется, что вы не совсем окрепли. Позвольте мне вам помочь. – Дядя, почти лишившись дыхания от повисшей на его шее племянницы, едва удержался на ногах. Он освободился от ее объятий и повернулся к Деборе. Та немедленно подхватила его и подвела к ближайшему креслу. Как только он немного отошел от бурной встречи, он поприветствовал племянницу в своей грубоватой манере. Мистер Инглмен был не тем человеком, который щадит чьи-то чувства.
– Я не спал, благодарю вас. Я выдержал схватку с вирусом, который хотел загнать меня в могилу, но благодаря Деборе не смог. Именно поэтому Дебора здесь. Все вы знаете, что я еще не полностью восстановил силы, что и послужило причиной морского путешествия. Прошу вас это иметь в виду, Эдит, прежде чем вы снова броситесь мне на шею.
Его племянница попыталась извиниться, но прежде, чем она успела сделать это, дядя заставил ее сесть. Он повернулся к Деборе:
– Дайте этот бренди, который рекомендовал мне доктор Блейк перед обедом. Добрый вечер, Фрэнк. Приятно вас видеть на борту вместе с миссис Шуберт. – Его строгий взгляд остановился на незнакомом человеке. – Я думаю, юноша, вам пора представиться. Полагаю, вы и есть приятель моей племянницы, которого она пригласила. Но я не знаю ни вашего имени, ни чем вы занимаетесь. – Любой в таких обстоятельствах почувствовал бы себя неловко, но только не Ким Кроффорд. Казалось, ему эта ситуация доставляет удовольствие. Он не подал руки мистеру Инглмену, сумев объяснить причину этого, и даже извинился за поступок Эдит.
– Я избавлю вас от необходимости рукопожатия, мистер Инглмен, а вы умерьте свой гнев по отношению к Эдит. Вы же понимаете, что ее восторг вызван радостью видеть вас в прекрасной форме и заботой о вас. Что же касается меня, я ее друг, и зовут меня Ким Кроффорд. Насчет того, чем я занимаюсь, думаю, что я, как говорится, универсальный специалист и живу своим умом. Разрешите добавить, что для меня большая честь познакомиться с вами и быть вашим гостем в этом прекрасном путешествии. – Всем было ясно, что его речь не тронула мистера Инглмена, так же как и Деборе сначала не понравился его стиль поведения. Мистер Инглмен проворчал:
– Кто может знать, будет ли прекрасным путешествие, если мы находимся в море всего несколько часов! Однако вы нам пригодитесь, молодой человек, если будете наполнять бокалы наших гостей. Дебора принесла мистеру Инглмену его бренди, и он сделал маленький глоток.
– Я полагаю, вашим главным занятием является бартер, и еще я вижу, что Эдит пролила почти весь свой напиток на платье, а что касается моего настроения, то в моем возрасте человек может выражать свои мысли и вести себя так, как ему нравится.
Эдит коснулась своего платья и покраснела. Но Кима, казалось, слова хозяина не обидели.
