фирмы «Бофор» приличная клиентура, но это мелочь по сравнению со списком клиентов «Россаро Эдвертайзинг».
Легко понять, почему совет директоров обратился именно к Гилу с таким предложением, сложнее определить, почему Гил его принял. Потрясенная Оливия гадала, что заставило его согласиться на эту довольно хлопотную должность? Какой особый интерес мог представлять для него «Бофор»?
— Но… но ты живешь в Нью-Йорке. Как ты сможешь работать исполнительным директором «Бофора»? — слабым голосом сказала она.
В ответ раздался веселый басовитый смех.
— Мир тесен и становится теснее с каждым днем, Оливия. Добраться из Нью-Йорка до Лондона давно не составляет никакого труда. К тому же у меня прекрасный заместитель, который сегодня может вполне самостоятельно вести дела «Россаро» на американском континенте. Я планирую на какое-то время осесть в Лондоне.
Осесть в Лондоне? Значит, это не просто символическое назначение. Гил задумал основательно закрепиться в «Бофоре». Сердце Оливии, казалось, слегка подпрыгнуло, когда она поняла, что это будет означать для нее.
— Итак… Итак, все уже окончательно решено?
— Все до последней детали!
Голова у Оливии пошла кругом. Узнать об условии в завещании Вивьен — достаточно неприятная вещь, застигшая ее врасплох, но совсем ужасно сделать открытие, что Гил переезжает в Лондон, и от нее, Оливии, ожидается, что она будет работать в его подчинении.
— А когда… Когда все это было утрясено?
— Пару недель назад.
Пару недель назад? В голове Оливии отдельные кусочки картины, словно в детской мозаике, стали складываться в единое целое. Ей вспомнился уклончивый телефонный звонок от Генри Элиота, которым тот предупредил ее, что чтение завещания переносится.
— Это из-за твоего назначения оглашение завещания затягивалось, не так ли? — с дрожью в голосе спросила она.
Гил неопределенно пожал плечами.
— Я связался с Генри Элиотом и предложил, чтобы он отложил заседание до официального подтверждения моего назначения. В сложившейся ситуации я считал наилучшим, чтобы ты с самого начала знала, у кого будешь работать.
— Какое внимание с твоей стороны, — пробормотала с издевкой Оливия, и тут до нее дошел полный смысл последних слов Гила. — Тогда тебе должно было быть заранее известно и условие в завещании моей бабушки? — Оливия наполовину обвиняла, наполовину спрашивала.
Гил невозмутимо уселся на стул, вытянув ноги перед собой на всю длину.
— Да, Вивьен обсуждала это со мной.
Все ясно! С Гилом бабушка говорила об этом, но с Оливией — нет. Горько и обидно до глубины души было узнать, что эти двое обсуждали ее будущее тайком от нее, без ее участия. Она знала, что время от времени Вивьен и Гил встречались по общим делам. Но она и не подозревала, что между ними было заведено обсуждать столь деликатные проблемы, тем более что она сама становилась предметом обсуждения на этих встречах!
Оливию потрясло, как ловко Гил направлял ход событий в течение последних нескольких недель, а может быть, и дольше. Разве узнаешь, как часто он действовал, словно кукольник, дергая ниточки ее жизни туда-сюда своей невидимой рукой?
Наверное, так чувствует себя боксер в нокауте, оглушенный бесчисленной серией ударов. Оливия больше не могла связно думать. Пока ее мозг бешено работал, пытаясь освоиться с таким огромным количеством неприятных открытий, Генри Элиот вернулся в зал и увидел Гила.
— А, мистер Россаро, здравствуйте. Наконец-то вы прибыли. Я получил вашу записку о том, что вы опоздаете… Как добрались?
Гил и адвокат обменивались общими фразами, а Оливия тем временем постаралась привести в порядок свои разрозненные мысли. Несомненно, должен же существовать способ выбраться из положения, в котором она оказалась. Где-то наверняка есть лазейка. В отчаянии она обратилась к Генри Элиоту.
— Существуют ли способы изменить условия завещания, мистер Элиот?
Неожиданный вопрос как будто ошеломил адвоката.
— Не понимаю, о чем вы, мисс?
— Могу я изменить касающееся меня условие в завещании? — повторила Оливия.
— Нет. — Покачал головой адвокат. — Эта статья абсолютно правомерно включена в завещание, и ваша бабушка обладала полным правом на это.
— Но она не сообщила мне о таком странном Условии… Даже не обсудила его со мной.
— Это условие было включено в качестве предохранительной меры, — мягко сказал Генри Элиот. — Ваша бабушка испытывала беспокойство в связи с тем, что вследствие вашей молодости и отсутствия опыта вы еще не готовы занять место в совете директоров. Если бы она прожила дольше, а вы стали бы немного старше и приобрели больше опыта в рекламном деле… тогда условие наверняка было бы исключено из завещания. Вы о нем никогда даже не услышали бы. На мой взгляд, поэтому она и решила не рассказывать вам о нем, и, мне кажется, ваша бабушка поступила весьма мудро.
Это объяснение несколько ослабило чувство обиды, возникшее у Оливии, когда она впервые узнала об условии. Вероятно, Вивьен не хотела огорчать ее, сказав об условии, которое, в конце концов, могло оказаться напрасным. Оливия также вполне понимала ее логику, зная, как твердо Вивьен была убеждена, что молодость и энтузиазм еще не заменяют опыта. Такое объяснение, впрочем, не делало условие более приемлемым. Работать на Эдварда Маккея ей просто не хотелось, но работать на Гила вообще неприемлемо.
— А если я откажусь подчиняться условию? — В этом вопросе прозвучала последняя надежда Оливии.
Лицо адвоката омрачилось.
— Боюсь, если вы откажетесь или не сможете выполнить условие завещания на протяжении всего установленного вашей бабушкой срока, то утратите все права на обладание пакетом акций. Он немедленно перейдет к мистеру Россаро, присутствующему здесь.
Ах, вот как обстоит дело! Оливия потеряет акции и право голоса в руководстве предприятием в будущем, по крайней мере, на уровне совета директоров, наиболее влиятельной инстанции. И уж совсем невыносимо было узнать, что Гил получит все акции, которые по праву принадлежат ей. Они просто свалятся на него, как созревший плод, хотя он и пальцем не пошевелит. Если бабушка действительно хотела обеспечить выполнение данного условия завещания Оливией, она не могла найти более верного способа добиться этого. Вивьен знала, как много значило агентство для Оливии. Для нее не было также секретом, что внучка никогда не откажется добровольно от акций и, разумеется, ни за что не согласится, чтобы они перешли к Гилу!
— Вам плохо, мисс Бофор? Вы так побледнели. Позвольте, я подам вам воды. — Генри Элиот налил немного воды из кувшина и передал ей высокий стакан.
— Благодарю, — пробормотала Оливия, мелкими глотками отпивая холодную воду.
— Вам уже лучше?
Оливия кивнула:
— Да, извините меня…
