Эдриен остался наедине со своими довольно противоречивыми впечатлениями. Этот человек оказался лучше, чем он предполагал. Физически – великолепный экземпляр, в смысле интеллекта – заслуживает внимания, а нравственно… Что ж, типичный представитель нового мира, в котором каждая ближайшая цель, пока она не достигнута, – самое важное на свете, а достижение этой цели – важнее способов, какими она достигается. 'Жалость! – думал Эдриен. – Какая там жалость в собачьей драке! И всетаки он неправ: надо же быть милосердным, нельзя так накидываться на человека в прессе. Чересчур много в тебе эгоизма, приятель Халлорсен!'
И, размышляя об этом, он спрятал челюсть в шкаф.
V
Динни направлялась к церкви святого Августина в Лугах. В этот прекрасный день нищета прихода, по которому она шла, казалась особенно безотрадной девушке, привыкшей к картинам сельской жизни. Тем более поразила её жизнерадостность детей, игравших на мостовой. Спросив у одного из них, где живёт священник, она пошла дальше в сопровождении целых пяти. Они не отстали от неё и тогда, когда Динни позвонила, из чего она сделала вывод, что ими руководят не вполне альтруистические побуждения. Ребятишки действительно попытались даже войти вместе с ней в дом и убежали лишь после того, как получили от неё по пенни каждый. Девушку провели в опрятную комнату, которая выглядела так, словно ей приятно, что у кого-то нашлось время в неё заглянуть.
Динни остановилась перед репродукцией 'Мадонна со св. Франциском' Кастельфранко и принялась её рассматривать, как вдруг услышала: 'Динни!' – и увидела тётю Мэй. У миссис Хилери Черрел был её обычный вид – вид человека, который старается одновременно попасть в три места, но лицо дышало непринуждённым спокойствием и неподдельной радостью: она любила племянницу.
– Приехала за покупками, дорогая?
– Нет, тётя Мэй. Хочу, чтобы дядя Хилери представил меня одному человеку.
– Твой дядя вызван в полицейский суд.
Динни забурлила. Первый пузырёк поднялся на поверхность.
– Как! Что он наделал, тётя Мэй?
Миссис Хилери улыбнулась:
– Покуда ничего, но я не ручаюсь за Хилери, если судья окажется недостаточно сговорчивым. Одну из наших прихожанок обвиняют в том, что она приставала к мужчинам.
– Не к дяде же Хилери!
– Нет, дорогая, думаю, что не к нему. Твой дядя просто должен отстоять её репутацию.
– А её можно отстоять, тётя Мэй?
– В том-то весь вопрос. Хилери утверждает, что можно, но я не очень уверена.
– Мужчины всегда слишком доверчивы. Кстати, мне никогда не приходилось бывать в полицейском суде. Я не прочь сходить туда за дядей Хилери.
– Вот и прекрасно. Мне как раз самой нужно в ту же сторону. Дойдём до суда вместе.
Через пять минут они уже шли по улочкам, ещё более поразившим Динни, которой до сих пор была знакома лишь живописная бедность деревень.
– Я раньше не представляла себе, – внезапно сказала она, – что Лондон – это словно кошмарный сон…
– От которого не избавишься, встав с постели. Почему бы, при нашей безработице, не создать национальный комитет по перестройке трущоб? Затраты оправдались бы меньше чем за двадцать лет. Политики проявляют чудеса энергии и принципиальности, пока они не в правительстве. Стоит им войти в него, как они становятся просто придатком машины.
– Они ведь не женщины, милая тётя.
– Ты потешаешься надо мной, Динни?
– Что вы! Нет. Женщины не знают той боязни трудностей, которая присуща мужчинам. У женщины трудности – всегда осязаемые, материальные, у мужчины – теоретические, отвлечённые. Мужчины вечно твердят: 'Ничего не выйдет!' Женщины – никогда. Они сперва берутся за дело, а уж потом решают, выйдет или не выйдет.
Миссис Хилери немного помолчала.
– Мне кажется, женщины больше живут настоящей минутой. Взгляд у них острее, а чувства ответственности меньше.
– Ни за что бы не согласилась быть мужчиной.
– Это утешительно, дорогая. Но в целом им всё-таки легче живётся, даже сейчас.
– Это они так думают. Я в этом сомневаюсь. По-моему, мужчины ужасно похожи на страусов. Они лучше, чем мы, умеют не видеть того, что не хотят видеть, но я не считаю это преимуществом.
– Может быть, и сочла бы, Динни, поживи ты в Лугах.
– Я в Лугах и дня бы не протянула, милая тётя.
Миссис Хилери внимательно посмотрела на свою племянницу по мужу. Девушка слишком хрупка, это верно. Того и гляди переломится. А всё же Б ней чувствуется порода и дух господствует над плотью. Такие часто оказываются стойкими, и любые удары жизни от них отлетают.
– Не уверена в этом, Динни, – порода у вас крепкая. Будь это не так, твоего дяди давно бы уж не было в живых. Ну, вот и полицейский суд. К сожалению, я не могу зайти – тороплюсь. Но там с тобой все будут любезны. Это очень человечное, хотя и несколько неделикатное учреждение. Не прислоняйся также к тем, кто сидит рядом.
