потому что личность имеет дело с историей, своей собственной историей, и с историей общества, которое породило эту личность… Рат не хотел это понять. Он был атавистически эгоцентричен, эгоцентричен, как наши предки при капитализме… Что с вами, Дуона? Отчего вы так побледнели?..
Дуоне казалось, что «Быстрее минуты» на этот раз движется медленнее, чем всегда. Дуона спешила увидеть дядю Э-Лана-младшего, на днях вернувшегося из длительной экспедиции в космос. Она спешила, хотя надеяться было не на что. Экспедиции, возглавляемой Э-Ланом-младшим, ничего не удалось узнать о пропавшем без вести космолете Путешественника. Правда, экспедиции необычайно повезло в другом. Открытие, сделанное Э-Ланом-младшим, было грандиозно. На краю Галактики экспедиция обнаружила неизвестную планету Тиому, населенную высокоразумными существами.
Дядя Э-Лан-младший встретил Дуону в саду, обнял ее и повел в дом.
Дядя мечтательно улыбался. Он хотя и был здесь, рядом с Дуоной, но одновременно он был и там, на далекой, открытой им планете. И «там» было намного реальнее и сильнее, чем «здесь».
– Мы пробыли на Тиоме три месяца и полторы недели, – сказал дядя, словно продолжая давно начатый разговор. – Тиомцы по своему внешнему виду не так уж сильно отличаются от нас. Но их история и цивилизация значительно отличаются от нашей. Еще в верхнем палеолите они проявили необычайные биологические способности. В ту эпоху, когда наши предки с трудом приручили оленя и из дикого злобного волка сделали преданного друга – собаку, тиомцы сумели приручить несколько десятков видов животных, и млекопитающих, и насекомых, и рыб, и несметное множество видов растений сделать домашними. Это обстоятельство открыло особые пути для цивилизации. Тиомцы (а каждый тиомец – это гениальный биолог) развили все теоретические и прикладные области биологии, особенно медицину. Там каждый индивид – дрессировщик, ботаник, зоолог, ихтиолог, энтомолог. Цивилизация Тиомы не знала крайностей техницизма, разрыва в развитии техники и биологии. Науки развивались одновременно.
Дуона слушала рассеянно. Она, как и все жители Анеидау, знала о планете Тиома и об удивительной тиомской цивилизации все, о чем поведал миру дядя, прежде чем поделиться с племянницей.
Все чувства Дуоны были напряжены до отказа. Ей хотелось поскорей услышать от дяди хоть что-нибудь о пропавших без вести… А дядя Э-Лан-младший продолжал рассказывать о Тиоме.
– Удивительный мир, мир, населенный биологами, влюбленными в природу, сумевшими сохранить все ее богатства, сохранить и во много раз умножить… Что с тобой, Дуона?
– Ничего, дядя. Продолжай. То, что ты рассказываешь, необыкновенно интересно…
Э-Лан-младший внимательно посмотрел на племянницу.
– Извини меня, Дуона. Не с этого я должен был начать разговор с тобой…
Он сделал паузу.
– Тиомцы ничего не слышали о пропавшем без вести космолете. И нам ничего не удалось узнать… Но вскоре отправляется вторая большая экспедиция. И если ты хочешь, Дуона, отправиться вместе с ней…
– Хочу, – сказала Дуона.
6
У Веры Исаевны был не очень-то покладистый характер. Ее боялись, ее не любили, но ее уважали. За это уважение она платила слишком дорого, но нисколько не жалела об этом.
В гимназии на нее не без страха смотрели учителя, дома – родители и родственники. Одноклассницы заискивали перед ней, но это им не помогало. Она не щадила никого – ни первых учениц, ни второгодниц- лентяек, ни умных, ни глупых, ни добрых, ни злых, ни богатых, ни бедных. На все и на всех она смотрела так, словно пришла в театр, простояв долго в очереди и дорого заплатив за билет, и вдруг обнаружила, что спектакль поставлен халтурщиком, пьеса скучна, а роли исполняют бездарные актеры.
Застенчивому молодому человеку, влюбившемуся в нее и решившемуся наконец с ней объясниться, она сказала громко, так, чтобы могли услышать и прохожие:
– А вы не могли бы облечь ваше так называемое чувство в менее пошлые слова?
Родители думали, что она никогда не выйдет замуж, но она вышла раньше всех своих сверстниц, прожила с мужем пятнадцать лет, и довольно дружно, к большому удивлению всех, кто ее знал. Муж ее, строитель дорог, умер от таежного энцефалита вдали от дома в те годы, когда еще не существовали противоэнцефалитные прививки.
Она вырастила детей сама, зарабатывая на жизнь преподаванием английского и французского языков, занимаясь стенографией и перепечатывая на машинке рукописи графоманов, соблазненных объявлением, опубликованным на четвертой полосе «Вечерней Красной газеты», где, между прочим, упоминалось и о том, что машинистка обладает абсолютной грамотностью и хорошим слогом. Она действительно обладала хорошим слогом и безукоризненным знанием грамматики.
За вдовой пытался ухаживать заведующий гастрономическим магазином. До поры до времени она не отвергала его ухаживаний, ежедневно приходила в магазин – покупать продукты, беседовала с завмагом, когда, с любезной улыбкой на толстом лице, он выбегал к ней из-за прилавка. Но однажды, понюхав колбасу, она потребовала жалобную книгу и своим четким красивым почерком написала: «Здесь торгуют недоброкачественными продуктами». Затем позвала завмага и сказала, размахивая колбасным отрезком:
– Избавьте меня от своих любезностей и домогательств! За ними скрывается нечто такое же недоброкачественное, как эта колбаса.
Шли годы. Она мало менялась и физически и духовно. Седые волосы обрамляли не по годам моложавое лицо с острым носом и очень живыми, влажно поблескивающими черными глазками, смотрящими на людей так, словно эти люди своими равнодушными спинами заслоняют от нее нечто очень интересное и понятное только ей одной.
Своих детей она любила, но не делала для них никаких исключений. Она разговаривала с ними тем же насмешливым тоном, каким разговаривала со всеми. Анастасии, по ее мнению, не хватало характера и ума. У Сергея был ум, и характер, и талант, но у него не было самого главного, в чем нуждаются люди. Ему никогда и ни в чем не сопутствовала удача. Она считала, что в этом виноват только он сам, какой-то был невидимый дефект в его натуре. Человеку должно везти в жизни, а если уж не везет во всем, то, значит, нет контакта между ним и тем, что неумные люди называют судьбой.
Ему ни в чем не сопутствовала удача. Но он не сдавался, много работал, учился, спал в сутки не больше
