снова поднялись, и замерла, забыв, что я на него не смотрю… типа. Подняла глаза и встретилась с всполошенным взглядом своего… Не-э-эт!
На моем лице появилась такая кровожадная улыбка, от которой он должен был начать как минимум икать от страха! Но вместо этого в ответ я получила не менее жизнерадостный оскал. И мне снова показали язык. Мысленно, разумеется. Но я-то увидела!
Правильно! Все правильно! Он обвел меня вокруг пальца, гений сероводородный! Король Канис непризнанный! А я-то все никак понять не могла, что меня в его имени тревожит? Вольф… волк… канис люпус… Древний язык, а как созвучно получилось с именами хиппов! Я сверлила его взглядом, он стойко его выдерживал, отвечая довольной улыбкой. Леда, заметив наши жаркие игры в гляделки, отодвинулась от меня на шаг. Хм, ее-то я пугать не собиралась.
Во мне поселилась какая-то странная веселая злость. Мне хотелось растерзать его и хохотать одновременно! Истерика? Вроде нет. Спазмы не душат.
Наконец официальная церемония бракосочетания принца и Хлои, которую я благополучно пропустила, несмотря на то что находилась в первом ряду партера, закончилась. Гости, те, что были поближе, бросились поздравлять молодоженов. А потом все стали перемещаться в банкетный зал. Я пристроилась за Ледой, так как проход остался совсем узкий, ибо все хотели пожать руку принцу и поцеловать новоявленную принцессу Хлою.
Меня бесцеремонно схватили за руку, завели за какую-то дверь и невежливо прижали к стене каморки. Сопротивляться в такой ситуации насилию было практически бесполезно, но я все-таки попробовала, уперев руки в грудь Сарториуса.
– Четвертый закон Льютона, – менторским тоном просветил меня похититель, – тело, зажатое в угол, не сопротивляется!
– Что, – зашипела я его подбородку, так как не хотела смотреть в глаза, – потребуешь исполнения супружеского долга?
Это я о чем? Я же собиралась сказать совершенно другое! Я же хотела развода попросить… даже потребовать!
– Нет, – ответил он мне безразличным тоном.
– Это еще почему?! – вскинула голову, гневно сверкая глазами.
Да что же это я делаю? Нет чтобы вздохнуть спокойно, порадоваться, что не нужна я ему в этом качестве! А я ему сцены закатываю… Почти.
– Потому что ты сама у меня этого попросишь!
Нахал! Да чтобы я попросила у мужчины этого самого долга?! Даже у собственного… хм… мужа?! Да не дождется!
– Никогда! – пропыхтела, сильнее упирая в него дрожащие руки.
И чего это меня трясти начало при мыслях о том, что можно ощущать при этом… исполнении. Спасибо друзьям хиппам, просветили!
– Посмотрим! – сказал так же равнодушно и слишком самоуверенно.
– Смотри! – буркнула обиженно и еще сильнее уперла руки ему в грудь. Только потом почувствовала, что он меня обнимает за талию, и не только за нее.
Хм, так эти ощущения у меня не от воспоминаний о танце Огня. Это я так сама реагирую! Угу… Конечно, у него руки-то длиннее моих.
– Петра, – тон его голоса изменился кардинально, – объясни мне, что с тобой случилось?
В это время дверь в каморку открылась, в нее заглянул Алберт, увидел мою хмурую задумчивую физиономию, выглянувшую из-за плеча Вольфа, хмыкнул и пробубнил:
– А-а-а, вы ссоритесь? Ну ссорьтесь, ссорьтесь…
И исчез.
– Ты ушел от меня, – прошипела обиженно. Причем сама не поняла, на что я в данный момент обижаюсь больше. На его уход или на его коварные ласки, которые мешают мне думать логически.
– Да, но так было надо! И ты сама отпустила меня.
Теплые золотые звездочки в его глазах завораживали меня.
– Ты опять воспользовался моим беспомощным состоянием! – Он удивился, вскинув брови. – Я спала!
– Ты не спала. Ты разговаривала со мной. Я тебе объяснил, и ты поняла!
– Я ничего не поняла! Это было так… так ужасно! – Сердце сжалось от воспоминаний. – Я подумала, что это был страшный сон, что мне это все приснилось, а наяву ты остался со мной! Почему ты ушел?
– Потому что твоей жизни и нашему счастью угрожала опасность!
Он смотрел на меня с такой болью, что мне стало страшно. Чего же такого я избежала? Или еще не избежала?
– Какая? – спросила тихо-тихо, опустив голову.
– Ты получила благословение Тиу от Ваха… перед тем, как я успел его уничтожить.
Мои ноги подкосились. Я поняла, что так испугало Вольфа в тот момент, когда я сообщила ему о том, что король Бернард меня удочерил. Этим указом наш великодушный король подписал мне смертный приговор.
Благословение Тиу… Благословение смертью… Страшнее любого проклятия, любой порчи, потому что не снимается ни одним ритуалом, ни одним контрзаклинанием. Только силой любви. Но для этого влюбленным надо сделать практически невозможное за очень короткое время, так как благословение пожирает разум того, кто его получил.
Тиу… Очень давно так звали девушку, любившую парня, имя которого кануло в веках. Он тоже любил ее, и был уже назначен день свадьбы. Но… красивая и смелая, да еще богатая и титулованная особа соблазнила его, и даже взяла в мужья. По стечению обстоятельств день их свадьбы совпал с назначенным днем свадьбы с Тиу. После обряда обручения на пороге дома, где проходило торжество, появилась девушка в свадебном платье. Это была Тиу. Она благословила молодоженов, пожелав им пройти через те страдания, которые пришлось пережить ей, и закрепила свои слова смертью, вонзив кинжал в свое истерзанное сердце. Ее неверный возлюбленный умер после этого через месяц, а его жена вскоре закончила жизнь в доме скорби.
С тех пор, если жених имеет более низкий социальный статус, чем невеста, их можно «благословить» таким образом. Последствия всегда одинаковы. Женщина сходит с ума и умирает лет через пять. Мужчина умирает в течение месяца. Чтобы нейтрализовать благословение Тиу, жених должен повысить свой титул до титула невесты, но не наоборот. Или они должны быстро разлюбить друг друга. Еще можно расстаться, но и тогда благословение медленно, но верно будет действовать на женщину, возжелавшую в мужья низкородного.
Я была обречена. Именно на это рассчитывал Вах, скорее всего знавший о завещании короля Форнира.
– Почему ты не сказал? – Запоздалый страх покрыл мое тело холодным потом.
– Потому что тебе этого знать было незачем! Не хватало, чтобы ты наделала глупостей! Ты, собственно, их и так наделала, хотя понятия не имела о благословении Тиу! А если бы знала?
– Вольф, ты должен был мне сказать! Ну хотя бы намекнуть… – Нормально мыслить Вольф мне не давал. – И перестань меня мять, я уже ничего не соображаю!
– Рассуди сама, Петра, – он и не подумал меня послушаться, – что бы ты сделала, если б узнала, что нам теперь никогда не быть вместе, что теперь каждый день, проведенный со мной рядом, будет медленно убивать тебя? – Произнося эти страшные слова, Вольф придвинулся ко мне так близко, насколько позволяло мое шикарное платье. – Ты и так чуть не сошла с ума только из-за любви ко мне, хотя я был от тебя очень далеко. Я должен был решить эту проблему, и решить ее один, не подвергая тебя еще большей опасности. Скажи, ты чувствуешь, как страх и недоверие ко мне ушли из тебя с того момента, как мы обвенчались в песках?
– Что я могла почувствовать за неполных два дня, когда почти месяц сгорала от ненависти и любви?! Хотя вчера мелькало в голове что-то такое… Вольф, я же могла догадаться. – Язык меня почти не слушался, но я упорно продолжала высказывать свои мысли, точнее, их обрывки. – Я же знаю про это страшное благословение. Ты простишь меня?
