них картины музеев мира, стеллажи с хорошо изданными книгами и растерянное лицо Мамардашвили.

– Че пьете? – спрашиваю я.

– Нам не обязательно пить для того, чтобы общаться друг с другом.

Приходит Лукьянов с тряпкой. Я ухожу в гостиную.

В гостиной Урюкова курит траву. Она подносит тонкую забинтованную кисть ко рту – затягивается и созерцает. Она созерцает Медведева, который созерцает телевизор. Очевидно, что обкуренный Медведев видит, как новорожденные, – световые пятна и не больше. Белое, желтое, вот темное пятно – это я прошла между ним и телевизором. Я беру у декаденствующей Урюковой косяк и тоже затягиваюсь. Она не обращает на меня внимания. Я подхожу к окну. За окном, как всегда, зима. Екатерина Николаевна идет в школу. Я иду рядом. Мы еще живы.

– Медведев! – я слышу голос Урюковой. – Для чего ты есть, Медведев?

Медведев видит световые пятна. Медведев не слышит вопроса Урюковой.

– Лена Бардина! – кричит Урюкова, – Вы все!

Я слышу как на истеричный призыв Урюковой народ собирается в гостиной.

– Че, Симпсоны начались? – кто-то пьяно спрашивает.

– Вы все для чего? Для чего вы все? Что вы в этой жизни вообще можете? А ты че в окно пялишься? В МГУ учатся…

Урюкова затянулась.

– Конченые вы…

Лукьянову опять стало плохо.

34…

Сплю в машине. Очень надоело просыпаться.

35…

Я вхожу в нашу квартиру. Мама, как всегда, сидит у окна. Что можно увидеть в окна спальных районов? Только другие окна – больше ничего. Квадратики и квадратики. А мама сидит у окна.

– Мам, – говорю я, – что сидишь?

– Думаю… – отвечает.

– О чем? – спрашиваю.

– Да так… – отвечает.

– Хочешь, я что-нибудь приготовлю? – спрашиваю.

– Ты не умеешь… – отвечает.

– Ты мне не давала шанса… Я могу макароны по-флотски. Для этого мне нужны три мелко нарубленных морячка и макароны – больше ничего.

– Глупо… – говорит мама, не отрываясь от окна.

– Угу… – подтверждаю я.

– А что ты видишь в окне? – спрашиваю я.

– Ничего… – тихо она.

– А зачем смотришь?

– Чтобы просто смотреть… Отдыхаю.

– Тебе чаю налить? – я хочу что-то сделать для нее.

– Ну, налей…

– А мессия с нами будет чаевничать? – спрашиваю.

Мама молчит.

– Извини, че – то с юмором у меня… – становится стыдно.

Хочется обнять маму – и что-то приятное ей наврать. Вечер.

Я уже было кладу руку ей на плечо – но боюсь, что придется остаться.

– У меня все хорошо. Я живу у Урюковой – у нее места много. Вот мобильный подключила.

Я быстро переодеваюсь. Беру сотню долларов из своего потайного места и собираюсь уходить…

– Андрюша из Лондона приехал. Тебя искал. Хороший мальчик – говорит мама.

36…

– Привет – говорю я Андрюше из Лондона.

– Привет – говорит Андрюша.

– …дела.

– …дела.

Вы читаете Конченые
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату