всячески старается удержать крестоносцев от избиения хотя бы своих же братьев-христиан, и вот теперь их предводитель встречается е главным претендентом на византийский трон.
— Что предприняла гильдия а данном случае?
— Все как обычно. Трубадуры изворачиваются, как могут. В отличие от тебя мы не можем просто прохлаждаться, развлекая наших покровителей, Нам полагается странствовать с ними, восхваляя в песнях их доблесть. А если какой-то вождь берет крест и призывает за собой войско, то нам надлежит воодушевлять его воинов. И мы, естественно, воодушевляли их. Но их воодушевление так распалилось, что теперь нам приходится охлаждать его. Лирики, до недавнего времени прославлявшие благородные искания, теперь запели об оставленной дома деве. Кое-кто из славных рыцарей еще до похода начал тосковать по родной сторонке.
— Отлично.
— Мы также зашли и с другой стороны, распалив их рвение до такой степени, что они немедля устремились за море. Несколько сотен, проскочив Венецию, отправились прямиком в Апулию, которая делает большие деньги на их перевозке. Но их силы невелики, и без обещанной поддержки венецианского флота они не смогут сражаться с мусульманами. Есть надежда, что и в Венеции соберется недостаточно рыцарей, чтобы оправдать новый поход. В самой Венеции мы распускаем слухи, что новый крестовый поход выгоден только венецианским купцам, Некоторые из тех, кто пришел туда, собравшись в Святую землю, теперь кричат об измене и расходятся по домам.
— Молодцы. Но это не поможет. Венеция вложила слишком много средств в этот поход. Они не успокоятся, пока не получат прибыль на свои вложения.
— Согласен. И как раз тогда, когда мы надеялись, что все дело развалится само собой, вдруг является маленький Алексей с его большими претензиями. Ах, видел бы ты, как рыдали зрелые мужи, не говоря уже о дамах, слушая про его скитания и страдания. К счастью, Рим не поддержал его. Хотя Иннокентий, наверное, один из самых коварных пап на недавней памяти, но даже он не одобрил таких притязаний. К несчастью, события стали разворачиваться слишком стремительно, и поэтому гильдии нужно, чтобы ты отправился в Константинополь.
Я догадывался, что все эти разговоры неспроста, и ждал чего-то подобного, и все же ему удалось застать меня врасплох и ошеломить.
— В Константинополь? Я? Сейчас? — чуть не заорал я.
Тантало поглядел на меня и печально покачал головой.
— Ах, Тео, ты должен придумать что-нибудь получше этих односложных вопросов, если хочешь поддержать свою репутацию острослова. Но я отвечу в той же манере. Да. Ты. Сейчас.
— Но разве гильдия не держит там полдюжины наших людей?
— Держала, — ответил он.
Внезапно мне стало страшно.
— Что с ними случилось?
— Мы не знаем, — медленно произнес Тантало. — Именно это тебе и придется выяснить. Они исчезли. Все до одного.
— Умерли?
— Неизвестно. Мы получили послание от Толстого Бэзила из Фессалоники. Один трубадур, вернувшийся из Константинополя, сообщил, что все шуты таинственным образом исчезли. Он отправился обратно, пообещав, что попытается выяснить, что там приключилось. Больше мы о нем ничего не слышали.
— Когда это было?
— Шесть или семь месяцев назад.
— А кто из гильдии там работал?
Он пересчитал по пальцам:
— Братья карлики развлекали императора. Талия — императрицу. Тиберий и Деметрий время от времени давали представления на площадях, городском ипподроме и в Большом дворце. Трубадура звали Игнатием.
— Почему ты используешь прошедшее время? Всех этих людей я знаю.
— Что ж, надеюсь, ты сможешь отыскать их. С Талией, насколько я могу судить, у вас были весьма доверительные отношения.
Некоторым трубадурам лучше открывать рот только для песен. Начиная рассуждать, они доставляют людям одни неприятности. Я мельком глянул на Виолу, но она продолжала увлеченно жонглировать в сторонке.
— Когда ты сможешь отправиться? — спросил Тантало.
— Есть некоторые осложнения, — сказал я.
— Какие?
— Я женился, — ответил я, показав на Виолу. — Познакомься с герцогиней.
— Женился? — хохотнул он. — Боже мой, вот так дела. Наверное, надо тебя поздравить. — Он повернулся к Виоле. — И тебя, ученица.
Она кивнула, и он вновь обратился ко мне:
— Полагаю… — Тут челюсть у него медленно отвисла, и на лице впервые за все время нашего с ним знакомства появилось искреннее, не просчитанное заранее выражение. — Когда ты сказал «с герцогиней», ты имел в виду… Боже милостивый, Тео, так ты примкнул к дворянскому сословию!
— Скорее, низвел меня до своего уровня, — сказала Виола.
Тантало встал и, взмахнув шляпой, отвесил ей преувеличенный поклон.
— Простите меня, миледи. Мало знавал я случаев, чтобы такое великолепие сочеталось браком с такой простотой и непритязательностью.
— А у вас все равно потешный вид, и от вашей лошади по-прежнему плохо пахнет, — заявила Виола, приседая в реверансе.
— Ха-ха, недурственный ответ, миледи, — сказал он, делая в мою сторону большие глаза. — Что ж, мне удалось разжиться поистине бесценной новостью. Рассказывая об этом, я смогу целый месяц бесплатно бражничать в Доме гильдии.
— Я рад за тебя, только в здешних краях тебе следует помалкивать об этом. Возможно, ты и сам догадался, что мы обвенчались тайно.
— Ясное дело. Последние пришедшие отсюда новости гласили, что она недавно стала вдовой, а ты, обезноженный, валяешься на постели. Уж не она ли выходила тебя?
— Угадал.
— И тогда вы полюбили друг друга и решились на тайную женитьбу. Ах, какие греховодники!
— Грехи наши могли бы стать более тяжкими, если бы мы не поженились, — возразил я. — А полюбили мы друг друга уже давно. Просто осознали это совсем недавно,
— И теперь, значит, она стала твоей ученицей. Многое ли ты поведал ей о гильдии?
— Кто мы такие. И чем занимаемся.
Тантало вздохнул,
— Всего-то навсего! Столько лет служил верой и правдой и вдруг взял да и выдал все наши тайны из-за любви?
— Но я доверяю ей, и в свое время она сама станет членом нашей гильдии.
— Однако для этого требуется многолетнее обучение, Тео.
— Как я уже сказал, у нее есть много ценного в запасе. Ей нужно лишь подучить наш репертуар, приобрести навыки в жонглерстве и акробатике, и она будет готова к вступлению в гильдию.
— Мне кажется, в любовной акробатике она при желании превзойдет даже тебя, — прошептал Тантало, игриво подмигнув мне.
Он стремительно обернулся и едва успел перехватить очередную дубинку, летевшую в его голову.
— Ах, какая я еще неловкая! — вскрикнула Виола.
Тантало, примериваясь, поиграл пойманной дубинкой и высоко подбросил ее в сторону Виолы. Моя ученица отступила назад, пристально следя за снарядом и продолжая жонглировать двумя дубинками одной рукой. В нужный момент она подбросила их повыше, сделала кувырок назад и подхватила все три дубинки. Мы с Тантало встретили ее трюк аплодисментами.
