Но это была лирика, непонятно зачем взволновавшая Джокта за тридцать шесть часов до смерти.
Толстяк понял, что калека из Пантеона разгадал его секрет, и почти силой повел девушку…
– Постой! – Она мягко, но настойчиво освободила руку, а затем сделала несколько неуверенных шагов в сторону Джокта.
– Извините моего друга; возможно, он несправедлив. А я… Я не могу вас судить, так как…
– Не продолжайте. Я знаю. Очень хорошо, что вы не можете нас судить.
Мужчина вновь подошел к ней, чтоб увести навсегда. Но тут, словно из воздуха, возник оператор.
– Господин! Вы нарушаете Правила Определения!
Было видно, что еще немного, и оператор Пантеона измочалит франта, поскольку уж он-то точно догадывался – что пришлось пережить всем тем, кто попал в Пантеон, и что они все переживают в ожидании своего приговора.
– Нет, нет! Я только хотел… – У толстяка задрожал двойной подбородок, а галстук съехал набок.
Нарушение Правил Определения считалось одним из тяжких государственных преступлений.
Девушка между тем сделала еще шаг.
– Неужели это очень опасная процедура – передать импульсы своего сердца другому человеку?
– Не знаю. Врачи говорят, что сама процедура установления медицинской мини-аппаратуры безопасна…
– Странно, почему этот метод не практикуется везде, то есть для обычных людей? Тогда все было бы привычнее и не так… страшно.
– Да, эта процедура применяется только в Пантеонах. Но поверьте, все те, кто помещен в Пантеоны, нуждаются в импульсах и жизненной энергии чужих органов не потому, что хотят жить больше других, а потому, что они сейчас нужнее Солнечной, чем другие. – При этом Джокт многозначительно посмотрел на спутника девушки.
– Вы говорите загадками. – Ее карие глаза смотрели почти в глаза Джокту.
– Ну почему же… Все двести человек, которые ждут здесь либо помощи, либо забвения, не так давно были пилотами, штурманами и стрелками космического флота Земли. Воспитать такого воина на планете стоит немыслимых затрат, поэтому путем использования Пантеонов военные власти пытаются возродить к жизни тех, кто уже бился в звездных сражениях. Стоял до конца и не отступил. И если кому-то из нас добрые самаритяне возвращают жизнь, то вовсе не для того, чтоб ею насладиться… Мы садимся в навигаторские кресла, берем снова в руки джойстики управления истребителями…
– Какая ей, к черту, разница?! – вмешался усатый пилот, находящийся в нише напротив.
– Погоди, дружище. Нет ничего плохого в том, если на прощание я расскажу хоть немного, – какие мы все-таки… – У Джокта не нашлось простых слов, чтоб сказать то, что он желал. – Возможно, это будет и нескромно, но – ты не против?
Усатый был не против, так как имел две «Лунные Короны», добытые не где-нибудь, а в самом настоящем пекле.
– Леди! Все калеки, которых собрали в этом зале – герои. Вы мне верите? Хотя бы потому, что они – здесь. Никто из нас не прятался за чужими спинами…
– Ну а вы? Почему вы? В чем ваше несчастье?
– Мое? – Джокт грустно усмехнулся. – Ваш друг, он верно все сказал. Я потерял сердце в бою с Бессмертными. Мое имя – Джокт, хотя вам оно ни о чем теперь не скажет. Мой корабль назывался «Витраж». Это одноместный истребитель, который рано или поздно должен был стартовать в преисподнюю. Правда, при этом мы забираем с собой немало могильщиков… А теперь я нахожусь здесь и слушаю по ночам, как за стенами Пантеона справляются кошачьи свадьбы…
– Джокт… «Витраж»… – будто пробуя слова на вкус, произнесла девушка.
– От вас пахнет розой. Какое счастье, что этот запах сильнее, чем самые дорогие духи. И вы смогли невольно сделать всем нам большой подарок, напомнив, что мы – воины! Что прожили не зря и должны умереть так же, как уже умирали однажды – с верою в жизнь… А теперь уходите. Вам еще предстоит быть израненной шипами розы по имени Жизнь. Тогда вспоминайте о нас, и пусть станет легче…
– Джокт… «Витраж»… розы, – повторяла она, когда толстяк все-таки ухватил ее за руки и буквально вынес из Пантеона, воспользовавшись слабостью оператора, ушедшего утирать глаза.
– До свидания!
– Прощайте… – неслышно сказал он ей вслед.
Ему оставалось жить чуть больше суток.
ПРОЛОГ ВТОРОЙ
Существуют вещи, которые нельзя потрогать руками. Например, время, энергия, эмоции и мысли. Бег времени, истечение энергии – порождения процесса эволюции Вселенной. Тонкая материя мыслей и чувств – развитие жизни. Но для всего должна существовать точка отсчета, момент, когда был запущен невероятно сложный механизм всех эволюций. Нулевой момент.
Наверное, его искали, ищут и будут искать по той простой причине, что очень тяжело, вернее – невозможно представить себе Вечность и Бесконечность. Еще этому способствует открытие красного смещения и реликтовых тепловых излучений, потому что и то и другое так и подталкивает найти тот нулевой момент, после которого началось разбегание вещества и течение времени.
Классическая модель Большого Взрыва, разработанная в Солнечной, позже видоизмененная в Инфляционную модель развития Вселенной, так или иначе указывала, что все началось примерно двадцать три миллиарда лет назад.