В дверь приемного покоя громко забарабанили.
– Доктор Морель! – позвали снаружи. – Откройте, доктор Морель!
Толстяк, лежавший на полу, посмотрел на Егора и сказал:
– Кажется, это за вами, офицер. Положите оружие и сдайтесь, а я скажу всем, что у вас нервный срыв. Тем более что это так и есть, если судить по тому, что я видел и слышал.
Волчок, сжимая в руке пистолет, шагнул к доктору, схватил его за шиворот и рывком поставил на ноги.
– Что вы делаете? – прохрипел тот, побагровев.
Егор, не отвечая, потащил его к двери. Откинул засов и ударом сапога распахнул тяжелую дверь. Лицо его обожгло холодным ветром. Прикрываясь Морелем, Волчок вышел на улицу и взглянул на эсэсовцев, стоящих перед ним полукругом.
– «Белокурые волки»! – Егор усмехнулся. – Решили сразиться с хищником покрупнее?
Один из охранников вскинул пистолет, но Егор выстрелил раньше. Пистолет выпал из руки эсэсовца, тот вскрикнул и схватился за простреленную кисть.
– Уйдите с дороги, если не хотите, чтобы я пристрелил лейб-медика! – крикнул Волчок.
– Это всего лишь жест отчаяния, – хрипло произнес Морель, скосив на Егора глаза. – Вы прекрасно знаете, что у вас нет шансов.
– Правда? – Егор насмешливо прищурился. – Неужели ни одного?
– Сдайтесь, и мы оставим вас в живых! – громко предложил ему один из «белокурых волков».
– И что со мной будет дальше? – осведомился Егор.
– У вас появится возможность искупить свою вину кровью! На передовой! Используйте эту возможность!
Лицо Егора похолодело, в глазах замерцал тусклый желтоватый огонек.
– Где-то я это уже слышал, – сказал он.
Еще два охранника, скользнув в стороны, попытались быстро обойти его сбоку. Волчок, не говоря ни слова, дважды нажал на спусковой крючок. Два «белокурых волка» рухнули на землю, истекая кровью.
Тут доктор Морель взревел, как медведь, и изо всех сил ударил Егора затылком в лицо. Боль ослепила Егора, он ослабил хватку, доктор прыгнул вниз, и охранники открыли шквальный огонь из пистолетов.
В тот же миг сноп ослепительного света ударил Егору в глаза. Свет этот ослепил и оглушил его, лишив ощущения реальности.
– Егор! – услышал он негромкий стариковский голос. – Егор, ты слышишь меня?
Егору показалось, будто он поднимается в воздух, прямо навстречу черному, беззвездному небу.
«Должно быть, я умираю», – подумал он.
Свет стремительно померк. Мир вокруг погрузился в темноту, а густой, вязкий воздух, в котором висел Егор, превратился в маслянистую жидкость, которой была заполнена ванна.
И тогда он все понял.
– Я вернулся, – тихо прошептал Волчок, чувствуя, как расслабляется усталое тело. – Я снова дома.
3
– Нет, это просто непостижимо! – ворчал голос. – Пробраться тайком в мой дом, включить Машину… Да кто тебе дал право так поступать?
Егор открыл глаза и увидел худое лицо профессора со всклокоченными седыми волосами и черной полоской крашеных усов над морщинистой губой.
– Профессор… – сиплым от усталости голосом пробормотал он. – Это в самом деле вы?
– Какого черта ты делаешь в моей лаборатории, Волчок? – сердито спросил Терехов.
Егор смотрел на него с улыбкой.
– Проф, – снова заговорил он, – если бы вы знали, как я рад вас видеть.
– Не смей лыбиться, когда я тебя ругаю. Рад он, видите ли… Ты чуть не угробил Машину! Почему не проверил предохранители? А рычаг хронометра почему не зафиксировал? У тебя что – руки прямо из мозга растут?
Егор не ответил. Он поднялся в ванне, перешагнул через борт и ступил босой ногой на резиновый коврик.
– Давай-давай, – проворчал Терехов, – еще потоп мне тут устрой.
Волчок смотрел на Терехова веселым взглядом:
– Выглядите неплохо, проф. Как ваше здоровье?
– Еще жив, как видишь, – сухо сказал профессор. – Но не уходи от вопроса. Что ты делал в лаборатории?
– Думаю, ответ на этот вопрос очевиден, – сказал Егор. – Я пришел, чтобы воспользоваться Машиной.
– Но зачем?
– Хотел устранить одну проблему.
Терехов пристально посмотрел Егору в глаза и вдруг побледнел.
– Боже… – выдохнул он. – Ты решил подкорректировать историю? Этого я и опасался! Я знал, что рано или поздно ты задумаешь проделать что-нибудь этакое. А ну, признавайся, парень, что ты натворил?
– Ничего особенного. Просто убил Гитлера.
– Убил… Гитлера?
Профессор вытаращил на Волчка глаза и едва не задохнулся от изумления, ужаса и возмущения.
– Убил, – подтвердил Егор. – А потом воскресил. Это было долгое путешествие. Кстати, у меня в кармане куртки есть сигареты. Будьте так любезны, проф, подайте их мне.
Терехов тряхнул седовласой головой:
– Ничего не понимаю.
– Сигареты у меня в…
– Да я не об этом. Я о твоих приключениях.
– Я и сам не все понимаю, – признался Волчок. – Знаю только, что совершил ошибку, а потом ее исправил.
– Но…
– Проф, что если мы поговорим об этом позже? – перебил Егор. – Если честно, я валюсь с ног от усталости. У вас найдется для меня чистая постель?
Профессор несколько секунд молчал, хмуря брови и гневно сверкая голубыми глазами, а затем голосом смирившегося с кошмаром человека ответил:
– Только если ты сходишь в душ и смоешь с себя эту дрянь.
– С удовольствием, – улыбнулся Волчок. – Но сперва сигарету. Если сейчас не затянусь, помру прямо на этом коврике.
4
Егор наконец закончил рассказ и замолчал, вопросительно глядя на Терехова. Тот сидел в красном плюшевом кресле, закутавшись в свой роскошный восточный халат и нахохлившись, как воробей. Фужер в его руке давно опустел, но профессор не обращал на это внимания.
– Ну? – спросил его Егор.
– Чего «ну»? – хмуро отозвался Терехов.
