фиглярством «современных» или «популярных» представлений о колдовском мастерстве. Я также получил возможность определить источник, из которого Алистер Кроули черпал сведения о самых темных магических таинствах.
Поскольку формат вопросов и ответов, используемый на спиритических сеансах, может показаться утомительным, я переработал материал, представив его в виде последовательного повествования. Не будучи историком или генеалогом, я заранее признаю, что, возможно, допустил какие-то ошибки. Но, как оккультист, я знаком с той угрозой, что в будущем может нависнуть над нашей планетой, а также делами, которыми занималась Маргарет Вайрд. Их связь с «космическим заговором», о котором говорится в «Небесной катастрофе» и других книгах, становится, полагаю, все более очевидной.
Прежде чем приступить к описанию событий, я хотел бы представить вам медиума Маргарет Лизинг, благодаря которой был получен этот материал. Маргарет была трансмедиумом, контролирующим различные «ритуалы вызывания» в тайной Ложе, которой я руководил с 1955 по 1962 год. Она была не только ясновидящей, но и профессиональной танцовщицей, и нам время от времени выпадала возможность насладиться искусством ее труппы. Маргарет пребывала en rapport1 с целями и принципами Ложи, наши личные отношения были неизменно добрыми, и, могу добавить, исключительно дружескими. После ряда неудачных попыток, опыт общения с земными сущностями позволил ей покорить их и подхватить жизненный поток, некогда воплощенный в Маргарет Вайрд. Я опустил подробности фальстартов (некоторые из них увели нас далеко от цели) и, если расшифровки теперь читаются легко, — это заслуга беспощадной редактуры. Я всегда старался быть корректным и благоразумным в вопросах, связанных с живущими людьми и ныне действующими организациями.
Часть 1. ГРИМУАР
Если будешь держать ее против света, — объяснил он, — появится совершенно другая картина.
О жизни Маргарет Вайрд не сохранилось письменных свидетельств, за исключением того факта, что в 1588 году она была казнена по обвинению в колдовстве. Обстоятельства ее рождения и детства не оставили следов, но эмоциональная травма, полученная девочкой при посвящении в колдовской культ, прожгла в астральном свете ощутимую энграмму.
Один из ранних сеансов ясновидения выявил, что примерно в двенадцать лет Маргарет получила новое имя — Аврид (очевидная анаграмма фамилии Вайрд). Лицо испуганной и все же ликующей девочки отразило опыт, слишком сложный для ее возраста. Обряд инициации проходил в туманах темного леса, окруженного зыбкими топями. Ее наставник явился из прибрежных болот Данвича. Это был ближайший вход в наш мир для тех, кто вынужден скрываться, принимая человеческий облик. В кульминационный момент ритуала девочку частично вывели из тела, и она погрузилась в сон. Она вступила в лес ребенком, но появившееся затем существо медиуму описать не удалось. В своем хрустальном шаре Маргарет Лизинг увидела множество подобных ей созданий. Они заполнили лес беловатой стелющейся дымкой, в которой их лица искажались безмолвными жуткими гримасами, а затем слились с болотом. Но Аврид осталась. Туманный водоворот не поглотил девочку; о том, что произошло с ее не столь бренными останками, я не ведал до тех пор, пока не отыскал Гримуар.
Просторная комната, полная книг, картин и изваяний. Дядя Фин беседует с сухопарым мужчиной, сидящим возле пылающего камина. В западном окне усталое солнце опускается за спеленатые дымкой купола холмов. На восьмиугольном столике лежит книга в кожаном переплете цвета морской волны.
Хрустальный шар оставался незамутненным. Я отметил, что Маргарет Лизинг довольна «приемом». Взгляд мой погрузился в глубины шара и задержался на большом полотне в черной раме, изображавшем жуткий мир Сайма или Маккалмонта. Окно на картине открывало зрителю сцену посвящения — в мрачном лесу, озаренном зловещими отблесками пламени. На переднем плане смутно вырисовывалась призрачная фигура, из ее глаз струился зеленый пар, окруживший Финеаса Блэка. Контуры его собеседника расплывались и дрожали, словно под слоем воды его влекло мощное течение. Приглушенному разговору вторило эхо: звук, казалось, исходил из далеких глубин…
Когда я снова взглянул на шар, комната и двое мужчин выглядели вполне нормально.
— Уверяю тебя, Фин, Алистер напал на след! Грегор указал на полотно, висевшее за его креслом, и возбужденно добавил:
— Окажись она здесь, она сказала бы тебе, куда ее спрятала.
Я сосредоточил внимание на собеседниках, стараясь не смотреть на картину. Меня удивляло безразличие дяди к ее необычному виду. Даже клубящийся туман оставил его равнодушным. На его губах появилась безумная ухмылка, знакомая мне с детства. Мне пришлось напомнить себе, что оба они давно умерли, и что Алистер Кроули, на которого ссылался Грегор, скончался сорок лет назад.
Дядя Фин взял книгу. В комнате внезапно потемнело. Он принялся читать вслух:
«Нисколько не сомневаюсь, что во мраке старости сокрыт ключ крайним этапам жизни. Простой смертный может уловить намек в образах детства, но эти образы лишь маскируют действительность. За ними кроется тайна, связанная с будущим, а не прошлым…»
Он остановился, и Грегор произнес:
— Меня всегда интересовала загадка детства. Его невинность сродни слепоте. В детстве мы владеем тайным миром, который затем возвращается в воспоминаниях. Но мир этот можно почувствовать вновь, если сохранять покой и неподвижность. И тогда мы встречаем безвременность.
— Это происходит оттого, что душа обитает вне времени, — ответил доктор Блэк. — Слушай дальше. Автор книги знает тайну.
«Если в зрелости мы не способны обнаружить ключ, не следует ли нам, прежде чем закат затмит наш взор пеленой старческого угасания, обратиться за помощью к тем, кто свеж и невинен, словно утренний свет?»
Он взглянул на кузена и подвел итог:
— Оставаясь девственницей, она познакомилась с безвременной зоной и поняла, как туда войти. Нашла ключи и скрыла их в символах.
— Верно, — откликнулся Грегор. — Но где она спрятала книгу?
Выражение на лице дяди Фина я не смог истолковать.
— Что бы ты сказал, если б я сообщил тебе, что нашел эту книгу? — спросил он.
Внезапный шум снаружи. Собеседники повернулись, словно намереваясь выглянуть в открытое окно, нарисованное художником. Вопрос остался без ответа. Послышался грохот. Чуть помедлив, я все же взглянул на картину. В лесу начиналась буря. Вспышки молний озаряли деревья, сгибавшиеся под яростными порывами морского ветра. Луч орфордского маяка за Рэндлшемом пронзал тьму, очерчивая мрачную процессию в соснах. Мне вспомнились друиды, нарисованные Остином Спей-ром, и что-то щелкнуло в моей памяти. Спейр видел сцену, которую сейчас наблюдал я. Художник-медиум как-то уловил видение церемонии в лесной чаще. Я слышал колокольный звон, приглушенный и далекий, доносящийся из-под толщи вод. Он напоминал о легендах старого Данвича, об утопших звонницах и береговой черте, что из года в год уходит в пучину океана вместе с древним городом и аббатством, которое некогда было местом встреч тамплиеров. В этих звуках было что-то странное — потустороннее, необъяснимое…
Некое существо пыталось влезть в окно, пальцы вцепились в раму. Нечеловеческие, перепончатые пальцы. Неужто собеседники ничего не заметили, или они видели не то, что открылось мне? Их охватил восторг, я же содрогался от ужаса. Мне хотелось предупредить их: обличье девушки — обман! Неужели они не замечали зловещих глаз, осматривающих комнату? Я крикнул Маргарет, чтобы она остановила видение.
До этого момента я не понимал, что сам умею видеть. На прежних сеансах, которые мы проводили вместе, подобного не случалось. Маргарет пребывала в глубоком гипнотическом сне, однако, словно в ответ
