Ниже ада

избалованный. А через год родился Ваня. Его мама умерла при родах, да и сам он едва не отправился за ней.

Выхаживать слабенького ребеночка опять помогала вся Ботаническая. Сталкеры несколько раз поднимались на иссушенную в ядерном мареве землю, чтобы найти нужные лекарства. Рискуя жизнью, на Ботанику пробирались самые важные люди нового времени — врачи. Среди них и его будущая крестная, неонатолог тетя Галя…

Однако родной человек был у Вани всего один. И когда этот человек стремительно, на глазах угас, Иван закрылся — от окружающих, от горького знания, от неумолимо надвигающегося одиночества. Он не плакал на отпевании, которое проводилось на коммунистической станции в первый и, наверное, последний раз, держался, когда склонился над дедом и стиснул его холодную — теперь такую чужую, лишенную тепла — руку. Не было слез, когда любимого человека накрыла простыня и какие-то люди предали тело огню…

Все пришло позже — соленая, терпкая влага, отчаяние, ощущение потери. Пришло и оглушило звенящей пустотой.

Ваня никогда не знал мира До — ему не было дела до того, что было Раньше. Причитания старых людей об ушедшем никогда искренне не трогали мальчика: нельзя сопереживать тому, чего не понимаешь и даже не представляешь. Но теперь он стал одним из тех, кто навсегда что-то утратил, и вселенная, обычно такая милосердная к нему, перевернулась.

Три года — огромный срок для Метро. Постепенно пустота исчезла, заполнилась заботами, новыми переживаниями и впечатлениями. А потом пришла Любовь — первая, настоящая, единственная, и мир снова улыбнулся Ваньке.

Пережить все снова? Утратить ориентиры и цели? Сейчас все вновь рухнет и что ждет его по ту сторону признания? Опять ужасная, выжигающая душу боль? Туннельная чернота внутри, без места надежде и желаниям? Может, правильнее безответно любить на расстоянии, пусть мучительно и глупо, но зато ощущать хоть что-то!

Иван не был готов кардинально изменить с таким трудом обретенный баланс в жизни, ту причудливую гармонию с самим собой и миром, что достигалась с огромным трудом в последние годы. Все, что угодно, лишь бы не услышать в ответ ее нервный, слегка удивленный смех и убийственное «Нет».

«Никакого признания не будет». Решение было категоричным, «железобетонным», совсем не в духе мягкого Ванечки, но оно принесло неожиданное облегчение. Пелена спала с глаз — он увидел друзей и широко улыбнулся:

— Ребят, извините, задумался, вспомнил кое-чего. Светик, ты меня прости, я подшутил над тобой, нет никакой страшной тайны. Отомстил за тот твой розыгрыш со «съедобными» камушками, из-за которого чуть без зубов не остался.

* * *

Теперь вроде бы никакого смысла подниматься на поверхность для Ивана не было. Живчик заманивал его наверх под предлогом посещения ювелирного магазина, «где можно подыскать подарки для Светика, а то, глядишь, и обручалка сыщется».

Идти за кольцом в компании с той, кому оно предназначено, — не слишком хорошая идея. Да и понадобится ли когда-нибудь этот подарок?

И к чему тогда теперь подниматься? Чтобы исследовать этот страшный Живчиков «Саркофаг»? Но, прежде чем Ваня успел сказать «Ну, пойдем тогда в метро, Свет?», Костя встрял:

— Что за задание, мы с Мальгиным тебе сказать не можем. Опасное и очень секретное. Ты, Свет, не ходила бы, а?

— Еще чего! — сжала кулачки Светка. — Ты издеваешься надо мной, что ли? А зачем костюм мне искал? Я точно иду! Скажи ему, Вань!

И одного ее взгляда хватило, чтобы Ваня сломался, немедленно забыв о своей решимости никуда к чертям не ходить.

— Да… Костян… Мы все вместе пойдем. — Он принял мужественный и решительный вид.

— Ну ладно, ладно, — делано вздохнул Живчик и отвернулся, чтобы спрятать дьявольскую улыбочку.

Конечно, как тут Ваньке отказаться от похода? Как не покрасоваться в глазах несостоявшейся будущей невесты, не поучаствовать с ней в общем приключении? Или показаться трусом, передумавшим в последний момент?

Все мысли вновь крутились вокруг красавицы Светланы, ведь «казнь» была отсрочена, а то и вовсе отменена. В голове просветлело.

Глядя на девушку, дозорный думал: «Смогу ли когда-нибудь отказаться?» Существовал один- единственный ответ… Ее стройная, миниатюрная фигурка в безразмерном защитном костюме выглядела так умилительно, что Мальгин не смог сдержать растроганной улыбки, за что тут же был обожжен разъяренным взглядом — Света, такая очаровательно-дикая в своей ярости, все еще злилась и даже успела немного поколотить «идиотского шутника» своими острыми кулачками. Конечно, девушка не поверила ни единому его слову, но выбить «страшную тайну» из вывернувшегося негодяя больше не могла, отчего разъярялась еще сильней.

«Красивая. Самая красивая». Иван улыбался. Разрубив гордиев узел, он снова чувствовал себя человеком — в меру довольным окружающей действительностью, в меру спокойным, в меру уверенным в завтра. Да, решение далось тяжело и лучезарное завтра усилием воли отодвинулось в туманные дали послезавтра, но у него есть время, есть терпение, есть целая жизнь впереди. Все будет хорошо и очень-очень правильно — изящное тоненькое колечко, статный, мужественный кавалер и благосклонная, светящаяся от счастья невеста, тихо шепчущая заветное «Да». Все равно еще целый год жениться нельзя!

По туннелю шли молча, погруженные в свои мысли. Недоуменный, разочарованная и умиротворенный — странная компания в странном темном месте… Первым тягостную тишину нарушил, разумеется, беспокойный Живчик:

— Светка, а ты знаешь, почему женщин-сталкеров не бывает?

— А разве их не бывает? — Девушка, также утомленная затянувшейся паузой, с готовностью удивилась.

— Конечно нет.

— Так почему?

— У женщин психика гораздо устойчивей к потрясениям, чем у мужиков.

Иван не любил манеру Живчика вытягивать из собеседников нужные ему вопросы, но сейчас не сдержался:

— Так это же и хорошо! Почему тогда сталкерш нет?

— Хорошо, конечно. — Костя кивнул. — Но только до поры до времени.

И снова умолк в ожидании, покуда Мальгин и Света не взмолились в голос: «Живчик, да не тяни ты кота за хвост, объясняй уж!»

Федотов довольно ухмыльнулся и принялся рассказывать:

— У мужиков ведь как? Стресс получил, вернулся на базу, хорошенько это дело заспиртовал, гадостные эмоции из себя выплеснул — и снова в бой! Женщины существа иные, их мало что до пьянки беспробудной шокировать может. Копят себе негатив потихоньку, копят, никуда его не девают, а потом бабах — и взрыв! А когда этот взрыв произойдет, то никому не ведомо, в том числе и самой боевой даме… То ли «крышку» сорвет на поверхности в самый ненужный момент, то ли жахнет посреди подземного благолепия от малейшей, казалось бы, невинной искорки.

Раньше сталкерами трудились все, кому не лень, даже отчаянных мальцов наверх пускали — понятно, что не у нас, отец в этом плане строгий жутко, я за свои похождения перед ним сколько натерпелся… Так вот, на одной из таких дурных станций погибла группа сталкеров. Это сама по себе история жутко интересная, как-нибудь и до нее доберемся, но речь сейчас о другом. Из похода тогда вернулась лишь одна сталкерша. Спокойно все рассказала начальству, во всех деталях и подробностях, через пару дней даже проводила на то проклятое место «похоронную» команду. А через неделю зарезала