этих моряков.
Торговец высунул свою лохматую голову в дверь.
— Эй, вы, Осия, Бенджамин, идите сюда!
Неуклюжей походкой, вытерев лепешки грязи со своих босых ног, вошел низкорослый негр, с такими сутулыми плечами, что казался горбатым. Затем в конторе на мгновение стало темно, когда в дверях появился другой, громадный раб. Его кожа была скорее иссиня-серой, чем коричневой, а на щеках выделялись шрамы. Они еще не зарубцевались. Его передние зубы совсем сточились. Он двигался медленно, потому что на его лодыжках были железные кольца, соединенные приваренной к ним цепью. Оба чернокожих стянули свои красные шерстяные шапочки и стояли, уставившись в усыпанный песком дощатый пол.
— Вы можете сразу увести этого последнего, — резко приказала Кейт. — Мистер де Ауберг не желает иметь на борту смутьянов.
— Бенджамин не смутьян, мэм. Он хороший палубный рабочий.
— Вздор! Это синий негр. Вам не удастся одурачить меня. Плохой негр всегда останется таким. — Кейт указала на рубец, выглядывающий из-за ворота потрепанной рубашки большого чернокожего. — Это жульничество — предлагать мне ниггера с еще свежими отметками от кнута на спине! А этот другой! Да он ложку из котелка не поднимет!
Ее последнее замечание явно не соответствовало действительности, и Кейт знала это. Короткие ноги и руки этого моряка были очень мускулистыми.
Рыжевато-коричневые глаза раба-гиганта нерешительно поднялись и остановились на Кейт. Он смотрел на нее жалким, безнадежным взглядом. Кейт чувствовала, он понимал, что его не собираются нанимать, и ему еще раз придется отведать вкус сыромятной плети работорговца.
Но он ошибся. Через пять минут был подписан контракт, по которому Осия и Бенджамин принимались на работу в качестве обычных моряков за шестьдесят пять центов в день с питанием.
— Теперь ваше будущее здесь, — сказала Кейт твердо. — Будете работать один рейс. Если покажете себя способными моряками, я куплю вас. — Кейт тщательно осмотрела их. — Я могла бы заплатить по сотне долларов за каждого из вас. Вы будете плавать с компанией «Пенхоллоу и де Ауберг», пока не окупите деньги, затраченные на ваше содержание, и еще пару сотен долларов за покупку каждого из вас. После этого вы будете свободными людьми и можете продолжать работать здесь или найти работу где-нибудь еще. Поняли?
Оба чернокожих энергично закивали и начали оживленно говорить друг с другом на языке, которого Кейт никогда не слышала прежде.
— Если вы не подойдете нам, то отработаете затраченные на вас деньги, — продолжала Кейт, — и будете отпущены на поиски работы в другом месте. Короче, вам позволят уйти. Поняли?
Высокий чернокожий взглянул на низкорослого, как бы ожидая помощи, но Осия смотрел на него в таком же замешательстве. Кейт сразу поняла свою ошибку. Нелепо было пытаться объяснить рабу, что значит быть без работы. Кейт снова села на стул.
— Сейчас, Осия, пойдешь на пристань и начнешь работать, — бросила она сутулому. Скажи мистеру де Аубергу, что я наняла тебя.
— Благослови вас Иессум и Лоуд. В этом загоне очень скудный паек.
Руки высокого негра с синевой беспомощно шевельнулись. Он пытался сказать что-то, но не мог.
— Не суетись, Бен. — Кейт понимала чернокожих лучше, чем кто-либо. Она знала, что ниггеры с синим отливом были более гордыми, чем коричневые. Битье редко действовало на них. Она взяла ключ, который работорговец оставил на столе, и бросила его Бену. — Ты можешь отпереть этот замок. Полагаю, у тебя достаточно ума, чтобы не пытаться бежать.
— О, Иессум! Иессум! Бен работает лучше всех в племени.
Он наклонился. Его толстые пальцы дрожали так сильно, что он не мог повернуть ключ. Все еще стоя на коленях, он посмотрел вверх с безмерно жалким, но в то же время величественным выражением своих рыжевато-коричневых глаз.
— Дай мне этот замок! Ты, вероятно, испортил его! — Тон Кейт был резким. Она чувствовала, что готова вот-вот разразиться слезами. — Теперь убирайся отсюда, иди работать.
— Иессум!
Кандалы звякнули, и гигант попятился назад мимо груды медвежьих и енотовых шкур, которые Кейт купила у одного охотника, добывшего их в горах Пенсильвании.
Настроение ее изменилось, и, напевая про себя, она снова решительно уселась на высокий стул. За эти шкуры она почти ничего не заплатила. Кроме того, приобрела двух крепких рабочих всего за шестьдесят пять центов в день! На сэкономленные деньги вполне можно купить необходимую провизию! Она и Бью должны хорошо запастись на следующие пять недель утками и разнообразными морскими продуктами.
И им совсем не придется трогать основной капитал!
Кейт занималась счетами Монка и Пибоди, когда вошел Бью. Его щеки блестели от пота, который подчеркивал почти невидимые вновь появившиеся морщины. Пот ручейками стекал вниз, к основанию шеи, и расплывался на рубашке. Кейт улыбнулась, заметив маленькое пятнышко дегтя на его лбу.
— Боже мой! Ты когда-нибудь закончишь?
— Да, Бью, через минуточку. Надо подсчитать заказ Хэнкока. — Кейт колебалась. — Каботажный налог на табак составляет шиллинг за сто килограмм, не так ли?
— Сколько раз говорил тебе. Где декларация фирмы «Хаугтон и сыновья»? Где она? Давай ищи ее! Лоцман уже здесь.
Кейт молча начала листать декларации.
Бью указал на меха.
— Как этот хлам оказался здесь?
— Приходил охотник из Питсбурга. Ему нужны были деньги, и я взяла их очень дешево. Я думала, что могла бы отправить их этим рейсом.
— Не будь дурой. У них в Массачусетсе медведей больше, чем в Пенсильвании.
Он был взбешен.
— Может быть, милый, но не такие хорошие, как эти, — постаралась успокоить его Кейт с улыбкой. — Посмотри, как красиво они выглядят. Мех не лезет. Подергай и убедись. Я получила все пять медвежьих шкур менее чем за двадцать долларов, и вдобавок шесть енотовых. Это было слишком выгодно, чтобы упустить.
Она была права. Бью понимал это и потому злился еще больше. Работая за троих, он устал и к тому же загнал занозу под ноготь большого пальца.
— Где ты нашла этих последних двух рабочих?
Кейт начала рассказывать с сияющим, запыленным лицом. Но Бью натягивал свое пальто, не глядя в ее сторону.
— Больше никого не нанимай, — сказал он, ковыряя занозу своим перочинным ножом. — Один горбатый, а другой, видно, норовистый. Неужели ты не можешь найти пару приличных работников?
Кейт смотрела на него округлившимися глазами.
— Мы имеем то, что мы можем позволить себе. Почему, Бью, ты не спрашиваешь, сколько я заплатила за них?
— Ну и сколько же?
— Я приобрела их за шестьдесят пять центов в день… каждому.
— О, неужели? Должен сказать, что они не стоят большего!
Закрыв глаза, Кейт засмеялась радостным, заливистым смехом. А ведь когда-то она хотела стать хозяйкой поместья. Нет, ее мир был здесь! Через пару лет у нее будет три, может быть, пять кораблей, и они расширят торговлю до Западной Индии. Да, это был ее мир.
