Громила отпустил Джейса, сказав ему что-то вполголоса, и исчез на Флиндерс-лейн. Пусть себе проваливает. Убедившись, что он не вернется, я кивнула мальчишке, и он поплелся ко мне, выплюнув на ходу что-то белое. Да ведь это зуб! Бедолага!
Джейс уселся на ступеньках, против чего я не стала возражать, – в конце концов, тут чисто, он сам все вчера вымыл; потом я подсыпала Хеклу и Джекилл кошачьего коктейля: пусть не думают, что понапрасну явились на мой зов. Кошек можно выдрессировать только одним-единственным способом – всегда поощрять их хорошие поступки. Если кошки знают, что в случае послушания их ждет вкусный корм, они прибегут на ваш зов всенепременно – разумеется, в том случае, если их не отвлечет что-нибудь более интересное. Но стоит вам хотя бы раз пропустить поощрение – и вся дрессировка пойдет насмарку. Кошки благодарно засопели, а я взяла миску с горячей водой, кусок марли и предприняла попытку осмотреть Джеймсу лицо. Он отпрянул и завопил:
– Не надо! Со мной все в порядке!
Какой уж тут порядок! У меня есть опыт на этот счет: я отвечала за оказание первой помощи игрокам нашей школьной хоккейной команды. Девчонки сражались за честь школы, можно сказать, с фанатизмом. Стерев кровь с лица Джейса, я увидела, что у него рассечена губа и выбит зуб. Судя по тому, что крови не так много, зуб у него, наверное, шатался, однако губы распухали прямо-таки на глазах.
В кино все смотрится благородно, а в жизни жертвы побоев выглядят так, будто их щеки накачали сжатым воздухом. Короче, вид смехотворный, хотя им очень больно, что несправедливо. У Джейса и так лицо с кулачок, а теперь оно превратилось в одну сплошную губу.
– Сейчас принесу лед, – сказала я. – А потом сварю тебе кофе. Может, расскажешь, что произошло, а?
Он затряс головой и поморщился от боли. Осмотрев его голову, я обнаружила изрядную шишку на затылке. Волосы грязные, а может, у него еще и вши? Хотя вряд ли. В таких волосах разжилась бы разве что одна вошка. И тут мне в голову пришла неплохая мысль. В пекарне есть маленькая ванная комната – туалет и душевая кабинка. Я ею не пользуюсь, потому что предпочитаю принимать ванну наверху. Оставив Джейса, я поднялась наверх за гелем для душа. Как-то раз я повелась на рекламу и купила себе имбирный гель. Ароматерапия – это здорово: все мы любим приятные запахи, однако на мой вкус имбирем должен пахнуть хлеб, а не кожа. Помимо геля я прихватила еще полотенце, шлепки и поношенный, но чистый халат Джеймса. Я хранила его на случай, если вдруг решу заняться ремонтом.
Джейс так и сидел на ступеньке, что меня удивило. Я думала, он сбежит, как только я повернусь к нему спиной. Помогая ему подняться, я сказала:
– Здесь есть душ. Помойся как следует. И голову вымыть не забудь. А я выстираю твою одежду. Потом дождешься, пока вещи высохнут, и пойдешь. Думаю, к тому времени тот тип будет уже далеко отсюда. Договорились?
Я думала, Джейс заупрямится, но он лишь буркнул «спасибо», и, взяв гель и халат с полотенцем, шмыгнул в ванную. Через минуту из приоткрывшейся двери выпало невероятно грязное шмотье мальчишки, а потом раздался шум льющейся воды. Забросив вещички в стиральную машину, я установила режим «сильное загрязнение», поскольку режима «грязнее некуда» не предусмотрено, и продолжила печь хлеб.
Выпечка подходила к концу, когда из ванной вышел распаренный и чистый до блеска Джейс. После душа он стал по крайней мере на два тона светлее и оказался блондином. Я дала ему лед, приложить к губе, и отправила последний противень в печь.
– Хорошо у вас здесь, – сказал Джейс, – тепло.
– Это сейчас хорошо, – возразила я, – а летом тут настоящее пекло.
Я окинула его пристальным взглядом. Зрачки в норме, ведет себя адекватно.
– Джейс, а где ты живешь? – поинтересовалась я.
Он вытащил руку из кармана халата и сделал неопределенный жест, который означал, надо думать, «то тут, то там». Похоже, из него и клещами ничего не вытянешь, но давить на парнишку я не собиралась. Я пекла хлеб, машинка стирала, а Джейс сидел на стуле и с интересом наблюдал за мной.
– А что это? – спросил он, кивнув на кадку с дрожжевой закваской.
– Опара, – объяснила я. – Смесь дрожжей и теплой воды. Каждый день ее надо подкармливать мукой и сахаром. Некоторые пекари называют это чистой закваской. Дрожжи – живой организм, и за ними нужно ухаживать.
– Ухаживать, – повторил Джейс как послушный ученик.
Я бросила на него взгляд. В халат моего бывшего мужа с легкостью уместилось бы и два Джейса. А весил парнишка от силы сорок килограммов. Как говорится, в чем душа держится. Наверняка общается с беспризорниками, спит под мостом и питается когда и чем придется. Лично я испытываю материнские чувства исключительно к кошкам, и видимо поэтому Джейс напомнил мне голодного тощего котенка, выброшенного бессердечным хозяином на улицу. Когда программа у стиральной машины закончилась, я извлекла из барабана одежку и отправила нижнее белье и спортивные брюки в сушилку. А с футболкой вышла незадача: она не перенесла стирки и буквально расползлась у меня в руках. Джейс заметно погрустнел.
– Я дам тебе другую, – успокоила его я.
– Свою, что ли? – спросил он. Я кивнула.
– Супер! – присвистнул он. – Она будет на мне болтаться. То есть, мне будет в ней удобно, – спохватился он. – Ведь я тощий, а вы…
Я остановила его, пока он не сказал чего лишнего:
– Какую футболку ты хочешь?
Он сказал, что с длинными рукавами, – наверное, все наркоманы предпочитают рубашки с длинным рукавом, – и я нашла в недрах шкафа изрядно подсевшую темно-красную футболку. Но на Джейсе она все равно висела, как на вешалке.
Пока мы пили кофе, Джейс задал мне еще несколько вопросов про хлеб. Умных, кстати сказать, вопросов. Если его не допрашивать, с ним можно ладить. Я даже поймала себя на мысли, что мне интересно с ним разговаривать. Дело в том, что я люблю свою работу и общаться на эту тему мне всегда приятно.
Наконец последняя порция выпечки была готова, а одежка Джейса высохла. Он переоделся в ванной, засунул халат в стиральную машину и, сказав: «Спасибо, пока!», был таков. В чистой одежде он выглядел вполне прилично. Губа у него еще поболит, да и жевать долго будет неудобно. Хотя наркоманы, я так полагаю, едят не слишком много.
А потом началась обычная круговерть. Сначала я препиралась с разносчиком (нет, в понедельник обязательно найду нового!), потом заявилась Госс – в пупке золотое колечко. Булочную пора приводить в порядок. То есть в ней чисто с точки зрения даже самого строгого санэпидеминспектора, но городской смог постепенно въедается в портьеры, ковры и даже лак на паркете. Госс поведала, что Кайли отправилась на очередной кастинг. Мероу снабдила обеих амулетами, и я очень надеюсь, что магия начнет действовать еще до того, как они зачахнут от постоянного недоедания.
Утро было самое обычное. Многие берут выходной, и поэтому по пятницам наплыв покупателей куда больше, чем в любой другой день недели. Я и сама порой закрываю булочную в пятницу, когда во что бы то ни стало решаю посетить распродажу или посмотреть какой-нибудь фильм, а потом вдруг обнаруживаю, что не укладываюсь в график. Травяные булочки разошлись еще до обеда, плетенки тоже все разнесли, а вот с багетами и черничными маффинами дела обстояли похуже. Я съела один (Госс не стоит и просить продегустировать продукт, содержащий крахмал), и мне понравилось. Думаю, дело не в качестве продукта, а в специфике рынка, где на сегодняшний момент среди начинок лидирует яблоко с корицей. Ну ничего! Нераспроданные багеты и кексы пойдут в дело завтра вечером в «Супах рекой».
После утреннего происшествия с Джейсом мне до сих пор было не по себе. В городе становится неспокойно, и искать приключения на свою голову мне ни к чему. Ненавижу насилие. Даже в кино. Фильмы типа «Терминатор» не приводят меня в восторг, равно как шпионская «классика» про Джеймса Бонда с бесконечными погонями и мордобоем. Может, все дело в том, что на мне легко появляются синяки? И если «Супы рекой» призваны помогать нищим и бездомным, это вовсе не значит, что их персонал не подвергается насилию. Иначе зачем бы они стали брать на работу «грубую мужскую силу»?
Будучи по натуре человеком увлекающимся и страстным, я не единожды попадала в переделки и
