вертолёты.
А если открыть глаза, то лучше не становится… Уже не становится! Глаза не удаётся долго продержать открытыми… и вертолёты проводят новый налёт… А значит утром тебя ждёт страдание и одиночество в этом страдании.
— А за нами вон тот мерс едет всё время, — услышал я голос водителя.
— Конечно едет, — сказал Макс, — и будет ехать. А знаешь, что у нас здесь? — Макс показал на свой портфель. — То-то же! Их за нами пять ездило, от остальных мы оторвались, а от этого отделаться не можем. Давай! Если оторвёшься, с меня двойная оплата.
— Да ладно! — спокойно ответил водитель. — Хорош врать-то! Но он правда за нами едет от самого клуба.
— Ну-у-у! А я тебе что говорю, — продолжал Макс. — Так будем отрываться или нет?
— Да как от него оторвёшься?! Это же мерин! И здесь не разгуляешься, — ноющим голосом сказал водитель. — Ну попробую, хотя…
— Не надо пробовать, — сказал я.
Мы уже ехали по Большому Каменному мосту мимо Кремля.
— Давай-ка съедем на набережную, — я говорил очень слабым голосом.
— Я с вами и так уже сколько времени потерял, — чуть не заплакал таксист.
— Хорошо! Езжай, будешь сам машину отмывать, — заявил я.
— Саня, тебе плохо?! — Макс оглянулся ко мне. — Поворачивай, блядь! Чё ты плачешь-то всё время, — сказал он водителю брезгливо. — Не ссы, заплатим мы…
Мы свернули с моста направо, потом повернули под мост и выехали на набережную и остановились напротив Кремля. Я сразу вышел из машины, пересёк проезжую часть и подошёл вплотную к реке.
— Да не ссы ты, не убежим. Стой и жди! Что ж ты за мужик-то такой, — слышал я позади голос Макса. Рядом захрустел снег. Макс подошёл сзади.
— Саня, давай по старинке! Два пальца в рот…
— Погоди-погоди, Макс.
— Молчу!
Мы стояли на свежем снегу. Перед нами была замёрзшая река, а дальше возвышался красиво освещенный Кремль. Снег лежал на зубцах стены и на всех откосах и уступах башен. Надо всем этим висели, как диковинные воздушные шары, купола собора…
Было морозно. За спиной изредка проезжали машины. Мы стояли и молчали.
— Правильно, — сказал Макс, — здесь блевать не стоит.
Я молчал и даже ничего не думал. Я дышал. Вдыхал холодный воздух…
— Да-а-а! Вот, Саня, мы-то уже привыкли к этому виду. Открытки, плакаты, телевизор. С самого детства — Кремль, Кремль. А вот он! Представляешь, как должно быть удивительно на него смотреть какому-нибудь японцу или австралийцу. Саня, может быть я дурак, но по-моему, это очень странно! — он широким жестом указал на Кремль. — Правда же странно? Это же ни на что не похоже. Так, Саня?
— Да, Макс, это очень странная фигня! — сказал я и кивнул.
Я помню, однажды стоял на Красной площади рано утром. Народу было мало. Я смотрел на Кремль и думал, что вот он Кремль. И я его вижу не на экране телевизора в Родном городе и не на старой новогодней открытке, а вот он. К нему можно подойти и даже потрогать. И я теперь живу в Москве в каких-нибудь десяти километрах от Кремля, но это всё не помогает приблизиться к нему. Он от меня одинаково далёк… когда я стою перед ним на Красной площади, или вижу его по телевизору, ну, хоть во Владивостоке. То, что происходит там, за этими стенами, так непостижимо и так далеко от меня! Это расстояние не измеримо мерами длины. Оно просто непреодолимо! Поэтому неважно, в Москве я или в Хабаровске… Кремль одинаково далёк и так же сказочен, как в детстве.
Но сейчас я был спокоен. Я смотрел на это странное во всех смыслах и во всех смыслах удивительное… (как сказать-то)… На эту странную штуку — Кремль, и был спокоен.
В последнее время я что-то не смотрел новости. И вообще не смотрел телевизор. Раньше я не то чтобы любил новости, я жить без них не мог. Каждое утро смотрел несколько новостных выпусков на разных каналах. Сравнивал, как подаются разными каналами одни и те же факты. Мне было ужасно важно знать, какие перемещения происходят в правительстве, как идёт борьба с коррупцией, каковы последствия тайфуна, обрушившегося на Сахалин, что нового в области авиаразработок, а также экология, спорт, погода. Мне всё было интересно.
А теперь стало ясно, что ничего интересного, а точнее значительного, не происходит. Нигде! Ни в мире, ни вот за этими стенами. Ничего значительного. Зачем смотреть новости, если там будут только некрасивые лица, которые будут что-то говорить, и в основном неправду.
Может быть, в новостях ещё покажут какие-то животноводческие хозяйства и на худой конец лесные пожары где-нибудь в Канаде. Но там, во-первых, лесов много, а во-вторых, там умеют тушить пожары. Зачем это смотреть? Ясно же, что сейчас всё происходит только со мной. Мир может отдохнуть… Сейчас я в эпицентре… точнее, эпицентр — это я и есть. Правда, случилась авиакатастрофа в Пакистане!… Но ведь я в это время ехал в аэропорт. Взаимосвязи событий часто не так легко установить…
Сзади послышался автомобильный сигнал. Это наш таксист давил на клаксон. Подгонял нас.
— Я сейчас просто его побью, — сказал Макс. — Ну что это за гнида нам попалась! — И, повысив голос, он крикнул водителю: — Ещё раз бибикнешь — и будешь мне сдавать экзамен по вождению! Понял?! Платный экзамен. — Макс снизил голос. — Что за дрянь такая! А вот, кстати, и твой. — Макс показал рукой на «мерседес», который стоял чуть поодаль.
— Ладно, поехали, — сказал я.
— Ты как?
— Нормально, пошли…
— Погоди, Саня. Извини. Это, конечно, очень вызывающе и символично, но я больше не могу, — сказал Макс и стал расстёгивать ширинку.
Мы писали на свежий снег, глядя на Кремль. Писали без пафоса и протеста. Я оставил на снегу одно глубокое отверстие, а Макс вывел какой-то замысловатый вензель.
24
Мы выехали на Якиманку и поехали быстрее. Машин было немного, все ехали быстро. Как только люди покидали центр и видели перед собой свободную и широкую прямую… все добавляли газа. Нас обгоняли с обеих сторон и летели вперёд красивые новые автомобили. Дым из выхлопных труб смешивался со снежными вихрями, которые поднимались с дороги.
— Конечно! У них столько дури под капотом! — сказал водитель.
— А тебе чего до них?! У тебя резина лысая! Езжай потихоньку, — сказал Макс.
Мы быстро приближались к Октябрьской площади, когда… грубо обогнавшая нас справа серая «ауди» сделала наглый манёвр, чтобы обогнать ещё и идущую прямо впереди нас машину… Та слегка вильнула вправо. Дальше я не понял, что произошло, но эта машина, которая вильнула… так и пошла в сторону, зацепила идущий справа старый «вольво» и просто как пуля пошла дальше… Водитель там, наверное, просто нажал на тормоза, а дорога была очень скользкая. Эта злосчастная машина вылетела с проезжей части, сбила рекламный стенд… В «вольво» тоже, видимо, нажали на тормоза, автомобиль закрутило, и в него тут же врезался большой белый джип. Наш водитель ушел резко влево, нас занесло и потащило на встречную… За пару секунд до столкновения уже было ясно, что его не избежать… Фары надвигались, тот, кто был там, за рулём, делал всё, что мог…
— Ну, держись! — крикнул Макс.
Нас зацепило чуть-чуть, но удар был такой сильный, что нас развернуло на сто восемьдесят градусов и опрокинуло на бок. Я обрушился вниз, Макс рухнул на водителя, и всё замерло…
В салон такси ворвался холодный воздух. Лобовое стекло просто вылетело наружу… Мы лежали на левом боку…
