дела и всласть покопаться в каком-нибудь распотрошенном приборе…
Еще нужны эксперты, лучшие головы, способные хоть как-то разобраться с временными парадоксами. Если нам придется править прошлое, то… Конечно, критерий истины есть опыт. Если нам придется, скажем, уничтожить Содом и Гоморру, то хорошо бы заранее понять — зачем? Вряд ли тут история пойдет в точном соответствии с легендой: я не сторонник однополых связей, но не до такой же степени…
Нужны люди, люди, люди.
Найду.
Когда-нибудь Темпоральный Трест расстанется с пеленками, встанет на ноги и зашагает все увереннее. Я заранее знаю: дитя получится резвое, с норовом. Уже скоро оно начнет бегать и, разумеется, набьет себе шишек. Это ничего. Не набивают шишек только паралитики.
Наверное, Корпорация и впрямь построит базу на Надежде, тогда Тресту придется сделать то же самое. Тут важен баланс сил.
Впрочем, это уже мелочи.
А еще у меня есть мечта, та мечта, которой я намерен отбиваться, как дубинкой, от мучительного вопроса: «Господи, да на кой черт мне все это надо?» Вот она, эта мечта: добраться хотя бы до одного «садовода», занесшего тяпку над человеческой грядкой, да и потолковать с ним по душам. Боги должны быть непознаваемы, вот в чем дело; познаваемые боги не боги вовсе, а так, божки вроде нас, стесняющие и раздражающие. Только они пока могущественнее, но у нас — вот какое дело — все впереди, потому что завтра для нас наступит вечность…
У нас еще все впереди.
Единственное, чего я всерьез боюсь, — это узнать в развлекающемся божке самого себя. У меня не выходят из головы слова Нади о том, что мои и «садоводов» шуточки отличаются друг от друга только масштабом. Меня не волнует, как я буду выглядеть при иных физических законах, — меня волнует только то, что я скажу ему — себе! — при встрече, если таковая состоится. Что он, то есть я, как был шалопаем, так им и остался?
Так он это и без меня знает.
