Пойдем-ка к костру, а то эти двое нам сейчас накашеварят – только что морковку нечищеную пытались в кулеш покрошить, еле отобрал!
Я проснулась посреди ночи. Осмотрелась, приподнявшись на локте. Лён сидел у костра, задумчиво помешивая палкой угли, остальные крепко спали. Помедлив, я откинула одеяло, подошла и опустилась на корточки по другую сторону костра. Мы посидели, помолчали, разделенные пламенем. Лён бросил палку в костер, из угольков выпорхнуло и растаяло в воздухе облачко хвостатых искр.
– Поговори со мной, – тихо попросила я. – Или прямо скажи, чтобы паршивая ведьма раз и навсегда оставила тебя в покое.
Он поднял голову и изумленно поглядел на меня, словно не веря своим ушам. Я почувствовала, как заливаюсь краской. Еще мгновение – и я, развернувшись, сломя голову бросилась бы прочь, но серые глаза неожиданно потеплели, Лён усмехнулся:
– Не скажу. – И протянул ко мне руки: – Иди сюда!
Я на всякий случай оглянулась, но других кандидаток на примирение не обнаружила. Робко шагнула вперед, а потом как-то сразу очутилась у Лёна на коленях; обняла за шею, прижавшись всем телом, как маленькая испуганная девочка. Вампир с шелестом развернул крылья, окутывая меня поверх своих рук, сомкнувшихся вокруг моей талии. Сразу стало тепло и уютно, мы словно слились в единое целое, некогда разделенное на две вечно стремящиеся друг к другу половинки.
Лён тихонько прикоснулся губами к моему затылку. Я всхлипнула:
– Я очень за тебя волновалась.
– Знаю.
– Тогда почему ты на меня накричал?
– Сам удивляюсь. Наверное, от растерянности.
– Ты – и растерялся? – не поверила я.
– Ну да. – Лён мягко отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза. Вампир улыбался, тепло и чуть иронично. Как прежде, и мне снова захотелось расплакаться – теперь уже от счастья. – Ты представь мое состояние – я прихожу в себя в совершенно незнакомом месте, рядом стоит Лереена и жадно разглядывает меня в упор. Я на нее тоже посмотрел, украдкой, и подумал, что, пожалуй, не стоит торопиться со сменой ипостаси. Как оказалось, не зря... Пока вы беседовали, я наскоро просмотрел твою память, и у меня шерсть встала дыбом. Придумать что-нибудь с ходу не удалось, пришлось затаиться и ожидать более подходящего момента. То есть менее неподходящего, потому что обстановка все накалялась и накалялась. Когда Орсана заупрямилась, я понял, что дольше медлить нельзя, перевоплотился, выхватил у ближайшего ложняка меч и снес ему голову. Вы, к счастью, не растерялись, и началась такая заваруха, что, ей-ей, знал бы – гхыр воскрес! А тут еще ты начинаешь ни за что ни про что на меня кричать, в чем-то обвинять, я и не сдержался... А потом, каюсь, вел себя как мальчишка. Ты сердилась, скрывала мысли, и я не знал, что думать и как себя с тобой вести.
– А я – с тобой, – смущенно призналась я. – Я же растерялась, Лён...
– Ты – и растерялась? – передразнил он. – Вольха, мы идиоты! А еще хвастались, что знаем друг друга, как облупленных...
– Да уж, – хмыкнула я, украдкой вытирая нос. – Я даже о себе, оказывается, многого не знала. Например, откуда у меня такие красивые глазки.
Вампир разом посерьезнел. Тяжело вздохнул, потупился, и между нами снова пробежал легкий холодок отчуждения.
– Что ж... рано или поздно мне пришлось бы тебе все рассказать. Вот уж не думал, что это произойдет таким образом... что буду чувствовать себя виноватым и оправдываться, но... Вольха, я не назначал тебя Хранительницей. И, будь моя воля, на требушетный выстрел не подпустил бы к Кругу.
Что?! – опешила я.
Лён торопливо поправился:
– Я доверяю тебе, как никому другому, но дело вовсе не в этом. Ролар рассказывал тебе, как становятся Хранителями?
– Обмениваются кровью с Повелителем?
– Верно, – Лён помолчал и веско добавил: – а сначала позволяют ему убить себя. Ну, или почти убить, обмен происходит на грани жизни и смерти, и жизнь далеко не всегда перевешивает. Я обязан был предупредить об этом будущего Хранителя и заручиться его согласием на обряд.
– Почему же ты этого не сделал?
– Потому что ты и так умирала. На затопленной мостовой, у фонтана, смертельно раненая каменным мечом. Помнишь?
Я хотела отрицательно, недоуменно помотать головой, но перед глазами сама собой всплыла пригрезившаяся некогда картина – ночь, вычерненная кровью вода, распластанное на камнях тело... и Лён, стоящий на коленях, с приложенным к запястью ножом.
“ –
Выходит, не пригрезившаяся...
– У меня не было выбора, – продолжал Лён. – Моя кровь – единственное, что могло тебя спасти, и в тот момент я меньше всего думал о назначении Хранителя. Да и Ведьминого Круга тогда в Догеве не было. Ты выжила и даже не заподозрила, что легкая рана на боку – след от ножа, а нанес ее тебе я, пока ты лежала в забытьи.
– Но ты же отдал мне свой реар! – Я машинально схватилась за гроздь амулетов, хотя еще неделю назад сорвала шнурок с шеи и со злостью зашвырнула подальше в кусты.
– Это вышло случайно. Мы прощались – возможно навсегда, – и я подумал: почему бы и нет? – пожал плечами Лён. – Для другого Хранителя этот реар уже не годился, зато подарок из него вышел прекрасный. Ведь ты не раз жаловалась, что ненавидишь нахальных телепатов, а постоянно поддерживать магическую защиту невозможно. Куда проще носить на шее безотказный амулет. Но у меня и в мыслях не было, что он на тебя подействует! В письме, которое ты увезла в Стармин, я признался твоему Учителю, насколько ты была близка к смерти, и попросил его на всякий случай понаблюдать за тобой, первое время.
– Это еще зачем?
– Помнишь Арлисский храм?
– Такое забудешь!
– Один из предков Лереены подобным образом спас жизнь тогдашнему правителю Ясневого Града, не поладившему с бешеной рысью, и благодарные эльфы выстроили вампирам новое святилище для Круга. Раньше Арлисские Повелители проводили обряд в пещере наподобие догевской, и во время паводков ее частенько затапливало. Но эльф не стал Хранителем. Его раны благополучно зажили, однако трансформация не началась, и я был твердо уверен, что все остальные расы невосприимчивы к нашей крови. Она действует всего несколько минут, потом разрушается, и я хотел убедиться, что рана успела полностью зажить и со временем ее края не начнут расходиться. Ты бы видела себя со стороны, монстр разворотил тебе половину грудной клетки! Келла и Старейшины знали, что на самом деле произошло той ночью. Они видели – мой реар исчез, но были уверены, что я его просто выбросил. Всё заставляли меня обзавестись новым... Представь, как я изумился и растерялся, когда приехал в Стармин на стрельбища и с порога увидел у тебя несомненные признаки Хранительницы! Я по-прежнему мог читать твои мысли, хотя реару полагалось бы их скрывать – не будь между нами невидимой связи. Но тогда мне было не до откровений, потом все как-то не подворачивалось случая, а в этом году у тебя начались выпускные экзамены, и я решил – потерплю еще пару месяцев, пусть Вольха получит свой диплом с отличием, она его заслужила. У Повелителя не может быть двух Хранителей одновременно; как только я завел бы себе новый реар, ты постепенно снова стала бы обычным человеком. И обычной ведьмой, ведь твои магические способности тоже пошли бы на спад. Не исчезли, разумеется, а вернулись в норму.
– Выходит, я сжульничала на экзамене? – огорчилась я, до сих пор слушавшая рассказ Лёна с крытым ртом.
– Вовсе нет. Ты знаешь все заклинания и умеешь их применять, а каким источником силы при этом пользуешься, особой роли не играет. Ты же сама рассказывала, что даже архимаги обвешиваются
