Она взялась за ствол ружья и направила его в землю.
– Джейкоб Миллер, одному тебе не справиться с ротой янки. В память о твоих родителях и Энтони я сделаю все, чтобы ты вырос и дожил до глубокой старости. Ты понял?
– Но они сожгут дом!
– Что делать…
– И ты им так просто спустишь?
– Нет, Джейкоб. – Кирнан окинула детей невеселым взглядом. – Они надолго запомнят этот вечер! А теперь оба идите в дом. Один пусть сидит в библиотеке и читает, другой сходит к Джейни и узнает насчет ужина. А я встречу их на крыльце. Если нам будет велено убираться отсюда, мы уйдем, но не торопясь и сохраняя достоинство.
Судя по всему, Джейкоб все еще был полон решимости стрелять. «О Господи, близнецы ведь всегда меня слушались! Сделай так, чтобы Джейкоб не стал мне перечить именно сегодня…»
– Джейкоб, прошу тебя!.. Клянусь, я больше не вынесу вида крови. Янки ничего плохого нам не сделают…
– Да все янки только и мечтают о том, как бы причинить зло южанам! – чуть не плача выкрикнул парень.
Он совсем еще ребенок и явно напуган, напомнила себе Кирнан. В то же время не хочет выглядеть трусом. Теперь он единственный мужчина в доме, а значит, должен защищать женщин.
– Ерунда, – возразила Кирнан, но без особой уверенности.
Может, так оно раньше и было, но война не только опустошила земли, но и расколола семьи.
Когда-то здесь, на Юге, считали, что северяне позволят им отделиться и идти своим путем.
Те времена давно прошли.
Когда-то все они считали, что южанам потребуется лишь несколько недель, чтобы расправиться с северянами.
Эти времена тоже минули, и теперь не имело значения, что у южан есть доблестные генералы и бравые солдаты, которые лихо скачут на лошадях и виртуозно владеют саблей. На самом деле все началось в тот далекий день на окраине Харперс-Ферри, когда Джон Браун сделал попытку овладеть арсеналом. Старого фанатика схватили, подвергли пыткам, затем признали виновным в измене и убийстве и приговорили к повешению.
В день своей казни он воскликнул, что земля скоро почернеет от крови…
– Никто ничего тебе не сделает, – повторила Кирнан. – Убери ружье!
– Я его спрячу, – буркнул Джейкоб и направился к дому. «Слава Богу, – подумала Кирнан, – что у него хватает ума не рисковать жизнью ради показной доблести».
– Спасибо, – проговорила она ему вслед и улыбнулась. Янки тем временем все приближались.
– Живо в дом! – скомандовала девушка, стараясь не выдать своего волнения, и в то же время судорожно сжала руки.
На крыльцо вдруг выскочила Джейни, пожилая полная негритянка. В ее чернильно- черных глазах светилась тревога.
– Миз Кирнан! Янки идут!
– Да, Джейни, знаю, – откликнулась девушка, сама удивляясь тому, как спокойно звучит ее голос. – Возвращайся в дом и занимайся ужином.
– Ужин будет готов через минуту, миз Кирнан. Вы что, не слышали, что я сказала? Ян…
– Я тебя отлично поняла, Джейни, – сюда идут янки. А теперь слушайте: в этом доме всегда все вели себя с достоинством, и мы, конечно же, продолжим традицию. Идите внутрь, а я встречу наших… гм-м, визитеров. Вы же займетесь своими делами.
Все трое в изумлении уставились на Кирнан. Но вот Патрисия – благослови ее, Господи! – гордо выпрямилась, повернулась и зашагала к дому. Через минуту за ней последовал Джейкоб.
– Так не годится! – воскликнула Джейни и негодующе фыркнула. – Вы хотите, чтобы я готовила ужин, миз Кирнан, а для чего, спрашивается? Чтобы они его сожгли? Да вам надо сломя голову бежать отсюда, мисси, вот что я скажу! Если янки сюда доберутся, они не только дом сожгут, но и…
– Джейни, со мной ничего не случится. Это ведь не партизаны. Взгляни, как они маршируют! Вряд ли мне грозит…
– Может, насиловать они вас и не будут, – продолжила Джейни, – но ведь вы – единственный взрослый человек из семьи Миллеров, кто остался в живых. Думаете, янки забыли, как стреляет миллеровское оружие? А что, если они упрячут вас в тюрьму где-нибудь на Севере? Говорят, там не очень-то уютно!
– Перестань говорить глупости, Джейни, – отмахнулась Кирнан. – Женщины живут и на Севере, и ничего с ними не случается.
Внезапно ее охватило беспокойство. Полно, а так ли это? Хотелось бы верить… Впрочем, какая разница! Сейчас она по что бы то ни стало должна настоять на своем.
– На вашем месте я бы не обольщалась, миз Кирнан!
Кирнан и Джейни были добрыми друзьями, несмотря на то что негритянка все еще оставалась рабыней. По завещанию Энтони она получила свободу, но предстояло выполнить некоторые формальности, чтобы эта свобода стала реальностью. В сущности, это не играло никакой роли. Кирнан знала, что Джейни ее не бросит – во всяком случае, сейчас, когда они так нуждаются друг в друге.
И все же девушка немного повысила голос и произнесла привычным для нее тоном:
– Джейни, ты слышала, что я сказала? Иди в дом!
Негритянка снова фыркнула, однако послушно направилась к дому.
– Боже всемогущий, дай мне силы! Мои кости слишком одряхлели, чтобы двинуться в какой-нибудь заснеженный северный город за неразумной хозяйкой!
На пороге Джейни остановилась, в последний раз презрительно фыркнула и с вызовом взглянула на Кирнан:
– Не пойму, зачем готовить ужин, если ни одна живая душа его даже не попробует?! Вот возьму и сожгу все в уголья, так и знайте!
И громко хлопнула дверью.
Девушка осталась на крыльце. Ветер развевал ее волосы и шевелил юбку. А враги все приближались…
Они были подобны грозной волне синего океана, беспокойной и неотвратимой. А Кирнан стояла и ждала, молчаливая и неподвижная. Сердце ее отчаянно колотилось, дыхание стало прерывистым, несмотря на все усилия сохранять спокойствие.
Янки идут, чтобы сжечь дом. Помощи ждать неоткуда – они жаждут мести за каждое ружье, произведенное семьей, с которой она породнилась, выйдя замуж.
Девушка сама не понимала, почему не трогается с места. Ей давно следовало бы убежать – ведь она не в состоянии их остановить.
И вдруг поняла, что остается ради своих принципов, ради Виргинии, ради Конфедерации, наконец, ради самой себя и своей души. Она не склонится перед врагом – ни сейчас, ни в будущем. Она не сбежит и встретит врага лицом к лицу.
Кирнан снова взглянула туда, где были янки. Одна из лошадей северян вдруг галопом понеслась вперед и начала взбираться на холм. Сердце девушки отчаянно забилось, но она не двинулась с места.
Через минуту гнедую кобылу прямо перед носом Кирнан осадил лихой кавалерист с грубыми чертами лица. Темные усы и борода не скрывали его усмешки.
– Вы, должно быть, миссис Миллер, мэм?
– Да, – подтвердила девушка.
– А я – капитан Хью Норрис. Вам бы лучше поскорее уйти отсюда. У меня приказ – сжечь дом.
– Чей приказ? – резко спросила Кирнан.
– Как чей? Генерала…
– Ваш генерал не имеет права распоряжаться моим домом!
– Мэм, отныне здесь хозяйничает армия северян. Ведь ваши конфедераты вас бросили! И я выполню приказ, так что вам лучше забрать родных и уйти. Уверяю вас, леди, сейчас здесь запахнет жареным. Думаю, вам не понравится!
Кирнан все так же с вызовом смотрела на кавалериста. Она решила, что не тронется с места, чего бы это ей ни стоило.
– Тогда вы должны дать нам время собраться, сэр.
– Я приступаю к операции через десять минут, миссис Миллер, – радостно объявил Норрис.
Чувствовалось, что возложенная на него миссия доставляет ему несказанное удовольствие.
– Как знаете, сэр. Полагаю, не слишком-то это благородно – сжигать не только дома, но также женщин и детей. Вы должны дать нам время, сэр.
Норрис в ярости уставился на Кирнан. Гнедая кобыла нетерпеливо гарцевала на ступенях. Внезапно, повинуясь команде хозяина, она взвилась на дыбы и опустилась буквально в нескольких сантиметрах от девушки, которой стоило больших усилий не отпрянуть в сторону. Горделиво выставив подбородок, хозяйка дома все так же бесстрашно глядела на Норриса.
– Позвольте заметить, леди, что времена великих побед южан давно прошли. Еще немного, и вы вряд ли осмелитесь так разговаривать с офицером северян! Вы просите, чтобы я дал вам время собраться? Будь по-вашему. Я не стану вас жечь, а просто вышвырну отсюда, и тогда все будет как надо: доблестный янки, рискуя собственной жизнью, спасает от самоубийства фанатичную конфедератку!
– Вряд ли, сэр, – хладнокровно возразила Кирнан. Боже, да она с ума сошла! Ведь помощи ждать неоткуда… Вот если бы сейчас здесь появилась кавалерия южан в полном составе во главе с самим Джебом Стюартом! Или хотя бы один всадник, герой в серой форме…
– Сержант, тащите хворост! – скомандовал Норрис. Повинуясь его приказу, один из всадников тут же спешился и подозвал к себе подчиненных. Мужчины стали поспешно собирать сухие ветки и палки и, обернув сеном, засовывать под крыльцо. Кирнан молча наблюдала за ними, не в силах их остановить. И неожиданно пришла в такую ярость, что ей захотелось наброситься на мужчин с кулаками, выцарапать им глаза, выдрать волосы…
Однако она все так же молча и спокойно стояла на ступеньках, наблюдая за происходящим.
– Проклятие! – вдруг в сердцах выкрикнул Норрис и, пришпорив лошадь, ринулся прочь с крыльца. – Несите факелы! – резко распорядился он.
Кирнан не шевельнулась, даже когда янки зажгли факелы.
– Приготовьтесь поджечь дом!
Не станут же они выполнять этот приказ, пока она стоит на крыльце! Мужчины в синем явно занервничали. Они с тревогой переводили взгляды с девушки на своего командира.
И наконец нехотя двинулись
