полковником.
Джулиан принял участие уже в стольких сражениях, что порой сам не знал, чего он сделал больше — погубил чужих жизней или спас. Ночью, когда выпадала редкая минутка сомкнуть веки, его неизменно мучило ощущение вины. Но с наступлением дня угрызения совести уступали место инстинкту самосохранения, который нашептывал: если ты не убьешь, убьют тебя…
— Думаю, нам не стоит туда соваться, сэр, — сказал ему Лайам, тощий юноша с преданными глазами, такими же зелеными, как и округ Корк, откуда он был родом. Несмотря на молодость и недостаток военного опыта, он обладал здравым смыслом, так что Джулиан невольно к нему прислушивался.
— Рядовой Мерфи, у меня на руках тяжелораненый. Если ему не оказать помощь, он погибнет, — сказал Джулиан.
— Я думаю, здесь кто-то живет.
— Откуда вы знаете?
Лайам подъехал к нему вплотную. Бедняга, он сидел на полудохлом старом мерине, которого мог свалить даже несильный порыв ветра.
— Я слышал про это место, сэр. Говорят, здесь жили те, кто сочувствовал Северу. Янки, сэр. Я думаю, находиться здесь небезопасно.
Джулиан еще раз обернулся на дом. Кто мог здесь остаться? Разве что старая мать или няня-негритянка. Неужели их стоит бояться отряду вооруженных и крепких мужчин?
— Рядовой Мерфи, я понимаю вашу тревогу, но у нас нет выбора. Мне необходимо срочно найти место, где я мог бы обработать рану Пэдди.
— Правильно, господин полковник! Я лично подыхаю от усталости и имею право на небольшой отдых! — сказал капрал Генри Лайл. — Лайам, ты не волнуйся. Сколько можно таскаться по лесам? То мы ищем янки, то удираем от них. Вспомни, когда мы в последний раз спали?
Лайл, кряжистый детина, был, пожалуй, выносливее остальных, но и он, едва завидев усадьбу, уже не мог думать ни о чем, кроме отдыха. Джулиан посмотрел на обоих ополченцев. Вид они, бесспорно, имели жалкий. Сказывались те несколько дней, что отряд провел в лесу, уходя от погони.
— Но дело не только в этом… — упрямо возразил Лайам.
— Я слушаю вас, Мерфи.
— Здесь живет ведьма. Или жила по крайней мере.
Ответом ему был гомерический хохот Генри Лайла, поддержанный и остальными — Кайлом Уэверли из Палатки, Кейтом и Дэниелом Андерсонами из Джексонвилла, Ривером Монтдейлом из Тампы и двоюродными братьями Хенли, Тедом и Бенджамином из Таллахасси.
— Лайам, если там живет ведьма, мы устроим ей аутодафе! — воскликнул Тед и потрепал юнца по голове. — Боже всемогущий, ну ты сказал! Между прочим, мы обязательно попросим старуху зажарить нам цыпленка или поросенка. Я умираю с голоду, а от ведьмы не убудет!
— На поросенка не рассчитывай, — сказал его кузен Бен. — Если повезет, накопаем овощей в огороде или отыщем в подвале колбасу и сыр. Док, то есть господин полковник, так мы идем туда?
Джулиан еще раз посмотрел на старую усадьбу и перевел взгляд на Лайама. Тот был красный как рак, обиженный на смешки товарищей, но при этом продолжал упрямо кусать губы, видимо, не изменив своего отношения к обветшалому дому.
— Извини, парень, у меня нет выбора, — сочувственно глядя на него, сказал Джулиан. — Если там и правда ведьмы, мы с ними как-нибудь разберемся. Пэдди умирает. Посмотри на его ногу, опять открылось кровотечение.
— Даже если здесь есть те, кто симпатизирует янки, это не беда, — подал голос Кайл Уэверли. — Они не смогут нас ни в чем уличить, мы же не в мундирах!
До войны Кайл работал школьным учителем, а спустя два года превратился в пожилого философа, познавшего цену жизни в бесконечных перестрелках с северянами. Он поскреб небритый подбородок и глянул на Джулиана, пытаясь найти у него поддержку.
— В крайнем случае мы скажем, что сами янки и пробираемся в форт Святого Августина. Ну чем мы не северяне?
Он был прав. Отряд Джулиана скорее походил на шайку уличных бродяг. Холщовые рубахи и штаны, на ногах и вовсе что Бог пошлет — рванье, лохмотья…
— Мы идем в дом. Если нам кто-нибудь встретится, говорить буду я, — наконец решил Джулиан и первым тронул коня по заросшей сорняком дорожке, которая вела к старой усадьбе.
Подъехав к дому, он спешился и первым делом нащупал у себя на поясе «кольт». Затем взвалил на плечо безжизненное тело Пэдди, знаком показал Джиму, братьям Хенли и Андерсонам, чтобы они обошли дом сзади, а остальным велел следовать за собой. Стараясь не поднимать лишнего шума, Джулиан поднялся по ступенькам и оказался возле дверей. Под потолком просторной веранды висели детские качели, слегка колыхавшиеся на ветру. Как будто и не было войны… Джулиан смело подошел к тяжелым дверям красного дерева. К его удивлению, они оказались заперты. Отойдя на шаг назад, он изо всех сил ударил ногой по левой створке. Дерево скрипнуло. После второго удара под ноги ему упала длинная щепка. Разбитый замок лязгнул и закачался. Джулиан распахнул двери и заглянул внутрь.
Там его ждал еще один сюрприз. В холле царила идеальная чистота. Полированные полы блестели, в них отражалось пламя зажженных свечей. Вправо и влево уходили одинаковые коридоры, впереди был огромный холл с лестницей, ведущей наверх. Поправив на поясе «кольт», Джулиан вошел в дом и стал настороженно оглядываться. Длинный стол, мягкие стулья с богатой обивкой, тяжелые зеркала, подсвечники на них, два диванчика вишневого дерева и, наконец, роскошный восточный ковер.
Джулиан двинулся вперед, но тут же замер как вкопанный.
На лестнице, на уровне второго этажа, стояла молодая женщина.
Она была одета во все черное. Траур. Она стояла неподвижно. Ведьма? Это она? Что ж, не много найдется на свете столь соблазнительных ведьм. Высокая, стройная, с царственной осанкой и удивительно хороша собой. Траурный наряд совсем ее не портил, напротив, скорее подчеркивал грациозность и пленительные очертания силуэта. Волосы, собранные сзади в узел, были еще темнее, чем ее абсолютно черное платье. На них играли блики от свечей и керосиновых ламп. На фоне роскошных волос лицо казалось белоснежным, черты его без преувеличения можно было назвать классическими. Джулиан поймал на себе неподвижный взгляд больших зеленых глаз.
Позже он не мог вспомнить, сколько времени простоял в немом оцепенении, забыв о том, кто он такой, где находится, что тут делает — обо всем. Забыв даже, что у него на плече лежит девяностокилограммовый Пэдди. Наконец он опомнился, но смог лишь произнести с запинкой:
— Мадам…
— Сэр, вы могли бы и постучаться, — заметила она тоном, исполненным настороженности и одновременно презрительной насмешки.
Джулиан получил благородное воспитание, и хоть и провел несколько последних лет в условиях поистине нечеловеческих лишений, но замечание хозяйки дома его смутило и заставило покраснеть. Ему нелегко было выдержать взгляд этих глаз, и он невольно опустил голову.
— Вы не находите, сэр?
Он услышал, как позади него завозился Лайам, и это привело Джулиана в чувство. «Спокойно, — сказал он себе, — тебя просто застали врасплох».
— Прошу прощения, мэм. Мой… мой друг нуждается в помощи, а мы думали, что этот дом пуст.
Она скользнула ровным взглядом по Пэдди, который по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. На мгновение ему показалось, что в ее глазах отразилась тень какого-то чувства. Впрочем, возможно, это был всего лишь отблеск свечи.
— Мой дом отнюдь не пуст, как видите.
— Извините, но мы вынуждены просить вас о гостеприимстве.
— О гостеприимстве? Для кого? Для пьяницы? — совершенно спокойным голосом спросила она.
Джулиан нахмурился, понемногу теряя терпение.
— Нет, он ранен. Вы знаете, мэм, боюсь, что если вы не предложите нам здесь задержаться, мы задержимся без вашего согласия.
— Отлично, и что же вам нужно? — все так же спокойно спросила она. — Весь скот угнали, лошадей тоже, и ценностей в доме осталось не так много.
— Мэм… — Вперед вышел Кайл Уэверли. — Мы пробираемся в форт Святого Августина. Пэдди, наш приятель, прострелил себе ногу, когда чистил ружье. Он дурень, но при этом славный малый. Мы не могли бросить его на произвол судьбы. А Джулиан доктор, он просто хочет спасти ему жизнь. Пожалуйста, позвольте нам остаться, прошу вас!
— Рианнон! Да будет тебе, это же северяне! — воскликнул кто-то.
Джулиан поднял глаза. На лестнице, еще выше, стояла вторая женщина. Точнее, девочка. Лет шестнадцати самое большее, тогда как хозяйке дома было, пожалуй, около двадцати. У него уже не оставалось сомнений в том, что хозяйка здесь именно она. Об этом говорили строгий тон ее ответов, подчеркнутое спокойствие и воистину царственная осанка.
Рианнон, Рианнон… Джулиан вспомнил старые британские сказки. Это мужское имя у валлийцев, оно давалось только принцам древнего королевства. Впрочем, так же звалась и русалка из местного фольклора. М-да… Джулиан признался самому себе, что это имя удивительно подходило молодой женщине.
— Как вы, наверное, уже заметили, у моего друга вновь открылась рана. Кровь стекает прямо на ваш замечательный ковер, мэм, — вежливо и едко сообщил он и сделал шаг вперед по направлению к лестнице. — Его необходимо перевязать.
— На первом этаже есть спальня, вам незачем подниматься наверх, — сказала Рианнон и стала медленно спускаться. Джулиан как зачарованный наблюдал за ее плавными движениями. Она и в этом походила на королеву.
Поравнявшись с ним, Рианнон, пожалуй, впервые обратила внимание на его людей. Она увидела Кайла, Ривера Монтдейла и Лайама и вежливо кивнула им в знак приветствия. Затем миновала Джулиана и ушла в коридор, приглашая
