Он пожал плечами.
– Как вам будет угодно, мисс Боралеви, но должен заметить, что сэр Уильям и леди Джульетта будут очень расстроены, чтобы не сказать больше.
– Я уверена, что это мне следует быть расстроенной. Но я бы не хотела, чтобы во время моего пребывания здесь со мной обращались, как с кинозвездой. Мое единственное желание – это раствориться в толпе и вести обычный для любого туриста образ жизни. До свидания, бригадир.
– До свидания, мисс Боралеви. – Диггинс обернулся и бросил грозный взгляд в сторону Карна. – Сержант! – рявкнул он. – Проследите, чтобы багаж мисс Боралеви погрузили в один из наших автомобилей. Пусть ее отвезут туда, куда она пожелает, в знак особого расположения к ней со стороны нашего управления. Да побыстрее!
– Слушаюсь, сэр! – Сержант застыл и ловко отсалютовал, затем резко повернулся, щелкнул каблуками и быстро вышел из комнаты.
Тамара удивленно посмотрела на бригадира.
– Это совершенно не обязательно. Тель-Авив слишком далеко, чтобы я могла позволить вам везти меня туда.
– Пустяки.
В ее мозгу прозвучал сигнал тревоги. Настаивая на том, чтобы один из его подчиненных отвез ее, он обеспечивал себе преимущество, получая возможность следить за ее передвижениями. Рано или поздно это может вывести его на ее отца. Ей надо придумать какой-то способ твердо, но в то же время элегантно отказаться от его предложения.
– Право же, я не могу принять ваше щедрое предложение. Без сомнения, у ваших людей есть более важные дела, чем сопровождать меня.
– Напротив. Я думаю, что каждый из них с радостью даст отрубить себе правую руку, лишь бы получить такое восхитительное поручение.
– Достаточно помочь мне нанять машину, – попыталась возразить Тамара. – Если вы будете столь любезны.
– И слышать об этом не желаю. Прошу вас принять мое предложение в знак того, что вы простили меня.
Неожиданно ей стало нехорошо. Ее перехитрили, придется отступить.
– Разве я могу отказаться? – плавно проговорила она.
– Это лишь малая часть того, что я обязан вам предложить после… после произошедшего недоразумения. – На его губах играла легкая улыбка, но глаза проницательно смотрели на нее. – И, принимая во внимание то, что я разрешил вам сойти на берег, я чувствую себя ответственным за то, чтобы с вами ничего не случилось. Надеюсь, вы не станете возражать, если я время от времени буду справляться о вас? – Он помолчал, продолжая улыбаться. – Чтобы убедиться, что с вами все в порядке.
Тамара сделала удивленный вид.
– А что со мной может случиться?
– Кто знает? Это чужая страна, насилие здесь в порядке вещей.
– Вы мне не доверяете, не так ли? – Она заставила себя слабо улыбнуться.
– Напротив. Я просто не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Особенно если учесть, что ваш друг- король может обвинить в этом персонально меня.
Тамара кивнула и ядовито ответила:
– Благодарю вас. Уверена, что мы с мисс Мейер будем спать спокойно, зная, что находимся под вашей защитой. – Она протянула ему свою нежную белую руку. Пожав ее, он вежливо открыл дверь. Шагнув за порог, она поколебалась, затем обернулась. – Бригадир Диггинс…
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Этот… этот Симон Боралеви.
– Шмария Боралеви, – с полуулыбкой поправил ее англичанин.
– Не важно. – Она беззаботно махнула рукой. – Значит ли это, что он все еще на свободе?
– Боюсь, что да.
– Тогда, думаю, вам стоит удвоить свои усилия по его розыску, – торжественно заявила Тамара.
– Именно этим я и занимаюсь. – Он криво улыбнулся, и, несмотря на страшную жару, она почувствовала, как ее обдало ледяным холодом.
Ей не нравилась эта игра в кошки-мышки, особенно если учесть, что в роли мышки выступал ее отец, а в роли приманки – она сама. Ей придется соблюдать крайнюю осторожность: все это не имело с кино ничего общего.
До заката оставалось часа два. Была среда. С того момента, как она опубликовала объявления в «Даваре» и «Хаарице», двух ежедневных тель-авивских газетах, прошло тринадцать дней. Они с Ингой сидели в увитой виноградными лозами тенистой беседке позади небольшого отеля. На столе перед ними стояли тарелки с остатками ужина. Жара спадала, восхитительно прохладный ветерок шелестел листвой над их головами и поигрывал клетчатыми скатертями. Тамара молчала, постукивая по зубам ногтем большого пальца и не сводя глаз с моря и неутомимых волн, с грохотом разбивающихся о берег. В своих мыслях она была за сотни миль отсюда.
Инга поднесла было ко рту вилку с куском пирога с начинкой из лука и картофеля, но тут заметила отсутствующее выражение на лице Тамары. Она опустила вилку, придвинула свой стул поближе к Тамаре и, нежно улыбаясь, сказала:
