отравления.
Человек, собравший его, действовал вполне разумно.
Лосев осматривал уже третью избу, и всюду было одно и то же — оставленная на столе посуда, недоеденный обед, и везде неизменные грибы… Они, что, едят здесь одно и то же, в один и тот же час? Может, так оно и было, Лосев плохо знал обычаи староверов и не пытался строить домыслов.
Лишь в четвертой избе что-то его насторожило. Он почувствовал тревогу, едва шагнул за порог.
Прежде всего, здесь было чисто. Все прибрано, словно ждали гостей. На белой скатерти ваза со свежесрезанными цветами. Они даже еще не привяли, продукты, оставленные на столах в других избах, тоже выглядели свежими. То, что произошло здесь, — произошло совсем недавно…
В сенях, за его спиной, послышался какой-то шорох, и Лосев мгновенно обернулся, хватаясь за рукоятку бластера, но это оказался самый обычный кот. Лишь сейчас инспектор понял, как велико нервное напряжение, сопровождавшее каждый его шаг в этой странной деревне.
И тут в светлице над ним кто-то едва слышно рассмеялся. Смех был переливчатый, девичий, и Лосев готов был поклясться, что слышит смех в пустой избе. Если так будет продолжаться, то группу нужно вызывать прямо сейчас, да еще придется попросить, чтобы они прихватили с собой хорошего психиатра.
— Не надо никого вызывать. Ничего здесь с тобой не случится. — Женский веселый голос произнес эти слова в верхней комнате, и Лосев, ни секунды не раздумывая, бросился по лестнице в светлицу.
Глава 3
Девушка появилась на верхней площадке лестницы, обнесенной деревянными перилами. Одной рукой она оперлась о косяк двери и наверняка знала, какое впечатление производит абрис ее точеной фигуры.
У нее были серые внимательные глаза, распущенные по плечам волосы и красивые загорелые ноги. Она вообще была слишком красива для деревенской девушки — но это он понял значительно позже.
— У вас, инспектор, принято врываться в чужой дом без приглашения?
Несмотря на недружелюбный смысл вопроса, в глазах ее прыгали искорки смеха, а он все никак не мог прийти в себя от неожиданности, от этой встречи, оттого, что она так спокойна, почти весела, в то время как в селе случилась непонятная беда.
— Что тут у вас произошло?
— Произошло? По-моему, здесь вообще ничего не происходит.
— Куда подевались все жители вашей деревни?
— Ушли куда-нибудь. У них тут каждый день какие-то общественные мероприятия, как в колхозе. Общинный строй, седая старина.
— А вы, значит, в этом не участвуете?
— Я тут случайный человек. Приехала весной на похороны отца, да так и осталась на все лето в его доме.
— Простите.
— Ничего. Мы с отцом почти не были знакомы. Он сдал меня в интернат, когда мне не было восьми.
— Почему вы назвали меня «инспектором», у меня что, на лбу это написано?
— Ну, вообще-то догадаться нетрудно. Кто еще будет шастать по всему дому, не снимая обуви, с рюкзаком за плечами?
Она пыталась сбить его с толку, заставить почувствовать себя неловко и увести от нежелательного вопроса, но он ей этого не позволил и повторил гораздо более настойчиво, с той неприятной ноткой официальности, с которой обычно разговаривают с подозреваемыми на допросах:
— Объясните, пожалуйста, как вы узнали, что я инспектор?
— Я немного экстрасенс, могу читать ваши мысли. — Она стояла, не двигаясь, и он, невольно косясь на ее ноги, подумал, что юбка слишком коротка, а разрез с обеих сторон слишком длинный, даже для таких красивых ног.
— Мне не до шуток насчет экстрасенсов. И вы правы. Я нахожусь здесь на задании. Так что ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. — Ему стало неловко от собственного тона, но он уже не мог остановиться, решив, во что бы то ни стало, добиться от нее правдивого ответа хотя бы на этот вопрос.
Она вздохнула, наморщив лоб, внимательно на него посмотрела и, впервые изменив позу, широким жестом пригласила войти в комнату.
— Ладно уж, входите, раз вы «на задании». В двух словах этого не объяснишь.
В комнате у нее царил тот художественный беспорядок, который бывает только в студенческих общежитиях: наспех прибранная постель, шпильки, гребенки и пластиковые флаконы с косметикой, разбросанные на комоде. Стол, заваленный кристаллами памяти, и, в довершении всего, большой настольный компьютер новейшей модели.
Девушка стояла за плечом Лосева и с интересом наблюдала, как он его разглядывает.
— «Макс-4». Память сто гигабайт.
— Вижу. Откуда он у вас?
— Готовлюсь к осенним экзаменам. Я учусь в НЕМО. На четвертом курсе, — не без гордости сообщила она.
— Такая модель не по карману студентке. — Он взглянул на нее с новым интересом. И она, мгновенно почувствовав перемену в его настроении, сразу же ответила:
— Я участвую в программе испытаний новой системы. Это единственная возможность получить от фирмы напрокат такую дорогую модель. Я люблю возиться с компьютерами, неплохо в них разбираюсь и даже немного программирую.
— Вы все еще не ответили на мой вопрос. Как вы узнали, кто я?
— А вы, однако, зануда, инспектор. У вас в управлении все такие настырные?
— Нет. Это я такой, особенный. Откуда вы узнали, что я инспектор? Вы ведь даже не видели, как я вошел, ваше окно выходит на задний двор.
Ожидая ответа, он внимательно ее разглядывал и ничего не мог поделать со своим взглядом, то и дело пробегавшим по ее слишком сильно открытым ногам. Такие юбочки не надевают для домашних занятий. И, кстати, почему она так сильно загорела? Местное солнце не балует загаром…
— Вы правы, конечно, я вас не видела. Это все «макс». Он иногда выдает мне довольно странные сообщения. От него я и узнала, что ко мне с визитом пожаловал сотрудник внешней безопасности инспектор Юрий Лосев.
Это было уже слишком. Она знала даже его имя и фамилию. Он почувствовал холодок внезапной опасности и, перестав пялиться на нее, вплотную занялся компьютером.
— Он имеет наружное подключение к Инету или Комору?
— Конечно, нет. Это слишком дорого для меня.
— Тогда откуда вы получили сообщение?
— Я не знаю. Из какой-то внутренней программы. Я говорила вам, система «макса» еще не отработана. Она находится на испытании.
— Прежде чем выдать любую информацию, машина должна ее откуда-то получить.
— Возможно. В этом вопросе я не могу вам помочь. Система новая и слишком сложная для меня.
Поверхностное обследование компьютера ничего не дало. Внешних подключений Лосев не обнаружил. А разбираться в миллионах файлов, забитых в память машины, у него не было ни времени, ни желания.
— Вам еще не надоело возиться с моим компьютером? Вы ведь здесь не для этого. — Каким-то образом она улавливала малейшие изменения его настроения, и она была абсолютно права в том, что здесь было что-то гораздо более важное, чем компьютер. — Вы бы присели, все-таки вы мой гость, здесь считается неприличным, если гость, с грязными ногами, согнувшись, стоит у стола.
Дались ей его ноги… Он попытался сесть, но рюкзак с генератором почти не оставил места на стуле,
