позже, этих двух выражений оказалось бы недостаточно. Если ему нужно было бы сказать: «Король Франции и триста тысяч граждан были убиты, расстреляны, утоплены... Национальный конвент объявил Питта и Кобурга врагами рода человеческого» – какими словами назвал бы он такие вещи?
А забавное это было бы зрелище – Вольтер, осуждающий Марата, причина – судья последствий.
* * * И все же как-то несправедливо находить в мировой истории только ужасное и смешное. Демокрит и Гераклит были два безумца, а два безумия, соединившись в одном человеке, не могут сделать из него мудреца. Вольтер поистине заслуживает сурового упрека: этот блестящий талант писал историю людей лишь для того, чтобы метать сарказмы в человечество. Может быть, он не был бы повинен в подобной несправедливости, если бы ограничился Францией. Любовь к отечеству притупила бы злое острие его ума. Почему нам не помечтать об этом? Ведь летописцы своей родной страны – всегда самые благожелательные историки: такими были и Юм и Тит Ливий. Это подчас необоснованное благодушие и привлекает нас к их произведениям.
Хотя дело историков-космополитов, по-моему, важнее и мне более по сердцу, я не противник историков-патриотов. Первые нужнее человечеству, вторые – своей родине. Тот, кто рассказывает о домашних делах своей страны, часто пленяет даже своей узкой пристрастностью; мне нравятся гордые слова одного араба из Хагьяга: «Я знаю предания только моей страны».
У Вольтера всегда слева под рукой ирония, как у маркизов его времени была на боку шпага. Это нечто тонкое, сверкающее, блестящее, отполированное, красивое, оправленное в золото, украшенное алмазами, – но оно убивает.
Есть такие соответствия в языке, которые могут открыться только писателю, причастному к духу народа. Слово «варвары» было к лицу римлянину, говорящему о галлах, но плохо звучит в устах француза. Историку-иноземцу никогда не напасть на некоторые выражения, по которым узнают своего человека. Мы говорим, что Генрих IV правил народом с отеческой добротой; одна китайская надпись, переведенная иезуитами, говорит о некоем императоре, который управлял с материнской добротой. Оттенок вполне китайский и совершенно очаровательный.
,
Ксенофонт, начальник Десяти Тысяч... — В 400 г. до н.э. древнегреческий историк и философ Ксенофонт (ок. 430—354 до н.э.) руководил отступлением десяти тысяч греческих воинов через вражеские территории в Азии. Ксенофонт оставил труды по военному искусству: «Отступление десяти тысяч» и «Киропедию».
Тацит, Публий Корнелий (58—117) – римский историк и писатель.
...наши славные хронисты – Фруассар, Комин и Жан де Труа... — Жан Фруассар (ок. 1337 – ок. 1410), французский хронист и поэт. Его «Хроники Англии, Франции и Испании» охватывают период 1327—1400 гг. При множестве фактических погрешностей и путанице в хронологии Фруассар остается важнейшим летописцем Столетней войны (см. примеч. к с. 197). О Филиппе де Комине и Жане де Труа см. примеч. к с. 23, 51.
Мезере (Мезерей), Франсуа (1610—1683) – французский ученый, историк и литератор.
...история о. Даниеля... — Даниель Габриэль (1649—1728) – француз-иезуит, называемый обычно «отцом Даниелем», автор «Истории Франции».
Буленвилье, Анри де (1658—1722) – французский историк.
...история Вели, продолженная Вилларе и Гарнье. — Клод Вилларе (1716—1766) и Жан Жак Гарнье (1729—1805) – французские историки, продолжившие «Историю Франции» Поля Франсуа Вели (1709— 1759).
...ученые разыскания г-на Клапрота. — Видимо, речь идет о Генрихе Юлиусе Клапросе (1783—1835) – немецком востоковеде-лингвисте. Клапрос много путешествовал, жил в России и Китае.
Левек, Пьер Шарль (1737—1812) – французский историк; был рекомендован Екатерине II (1729—1796) французским просветителем и писателем Дени Дидро (1713—1784) и до 1780 г. преподавал историю в Петербургском Кадетском корпусе, затем в Коллеж де Франс в Париже; автор «Истории России» (1782—1783).
...на лужайках Тюильри паслись кони, привыкшие щипать траву под Великой китайской стеной... — Речь идет о пребывании императора Александра I (1777—1825) и русской армии в Париже в 1814 г.
...с просьбой Диогена к другому Александру... — Во время пребывания в Коринфе Александр Македонский (356—323 до н.э.) решил посетить философа-киника Диогена (ок. 400 – ок. 325 до н.э.), утверждавшего, что человек должен довольствоваться малым. По преданию, Александр за–стал Диогена лежащим перед своей бочкой и греющимся на солнце. В ответ на вопрос полководца «Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?» философ попросил царя посторониться и не заслонять ему солнца.
«Опыт о нравах» — один из исторических трудов Вольтера «Опыт о нравах и духе народа» (1756).
Национальный конвент объявил Питта и Кобурга врагами рода человеческого... — Уильям Питт (1759—1806) – премьер- министр Англии в 1783—1801 и 1804—1806 гг.; был вдохновителем всех военных союзов европейских государств против революционной, а затем наполеоновской Франции. Фредерик де Сакс-Кобург (1737—1827) – австрийский фельд–маршал.
«Резня поляков в варшавском предместье Прага», «Пожар оттоман ского флота в Чесменской бухте». Будуар Екатерины II украшали только две эти картины. – Примеч. авт.
