Да еще с Опраксой королевичной.
У него ведь есте много да князей-бояр,
Кормит их и поит да и жалует,
Ничего нам нет от князя от Владымира.–
Говорит-то старыя казак да Илья Муромец:
– Ай же ты, мой крестный батюшка,
А й Самсон да ты Самойлович!
Это дело у нас будет нехорошее,
Как собака Калин-царь он розорит да Киев-град,
Да он чернедь-мужиков-то всех повырубит,
Да он божьи церквы все на дым спустит,
Да князю Владымиру с Опраксой королевичной
А он срубит им да буйныя головушки.
Вы седлайте-тко добрых коней
И садитесь-тко вы на добрых коней,
Поезжайте-тко в чисто поле под Киев-град,
И постойте вы за веру за отечество,
И постойте вы за славный стольный Киев-град,
И постойте вы за церквы-ты за божии,
Вы поберегите-тко князя Владымира
И со той с Опраксой королевичной.–
Говорит Самсон Самойлович да таковы слова:
– Ай же крестничек ты мой любимыий,
Старыя казак да Илья Муромец!
А й не будем мы да и коней седлать,
И не будем мы садиться на добрых коней,
Не поедем мы во славно во чисто поле,
Да не будем мы стоять за веру за отечество,
Да не будем мы стоять за стольний Киев-град,
Да не будем мы стоять за матушки божьй церкви,
Да не будем мы беречь князя Владымира
Да еще с Опраксой королевичной.
У него ведь есте много да князей-бояр,
Кормит их и поит да и жалует,
Ничего нам нет от князя от Владымира.–
Говорит-то старыя казак да Илья Муромец:
– Ай же ты, мой крестный батюшка,
Ай Самсон да ты Самойлович!
Это дело у нас будет нехорошее.
Вы седлайте-тко добрых коней,
И садитесь-ко вы на добрых коней,
Поезжайте-тко в чисто поле под Киев-град,
И постойте вы за веру за отечество,
И постойте вы за славный стольний Киев-град,
И постойте вы за церквы-ты за божии,
Вы поберегите-тко князя Владымира
И со той с Опраксой королевичной.–
Говорит ему Самсон Самойлович:
– Ай же крестничек ты мой любимыий,
Старыя казак да Илья Муромец!
А й не будем мы да и коней седлать,
И не будем мы садиться на добрых коней,
Не поедем мы во славно во чисто поле,
Да не будем мы стоять за веру за отечество,
Да не будем мы стоять за стольний Киев-град,
Да не будем мы стоять за матушки божьи церкви,
Да не будем мы беречь князя Владымира
Да еще с Опраксой королевичной.
У него ведь есте много да князей-бояр,
Кормит их и поит да и жалует,
Ничего нам нет от князя от Владымира.–
А й тут старыя казак да Илья Муромец
Он как видит, что дело ему не по люби,
А й выходит-то Илья да со бела шатра,
Приходил к добру коню да богатырскому,
Брал его за поводы шелковыи
Отводил от полотна от белаго
А от той пшены от белояровой,
Да садился Илья на добра коня,
То он ехал по роздольицу чисту полю
И подъехал он ко войскам ко татарскиим.
Не ясён сокол да напущает на гусей, на лебедей
Да на малых перелётных на серых утушек,
Напущает-то богатырь святорусския
А на тую ли на силу на татарскую.
Он спустил коня да богатырскаго,
Да поехал ли по той по силушке татарскоей,
Стал он силушку конём топтать,
Стал конём топтать, копьём колоть,
Стал он бить ту силушку великую,
А он силу бьет, будто траву косит.
Его добрый конь да богатырский
Испровещился языком человеческим:
– Ай же славный богатырь святорусьскии,
Хоть ты наступил на силу на великую,
Не побить тоби той силушки великии:
Нагнано у собаки царя Калина,
Нагнано той силы много-множество,
И у него есте сильныи богатыри,
Поляницы есте да удалыи;
У него собаки царя Калина
Сделаны-то трои ведь подкопы да глубокии
Да во славноем раздольице чистом поли.
Когда будешь ездить по тому роздольицу чисту полю,
Будешь бить-то силу ту великую,
Как просядем мы в подкопы во глубокии,
Так из первыих подкопов я повыскочу
Да тобя оттуль-то я повыздыну;
Как просядем мы в подкопы-то во другии,
