И вот настал этот день, Сейфулла озабоченно спросил:
— Ты выстирала вещи Сакена? Надо его готовить. Скоро начнется учеба, я сам отвезу его.
— Все готово, когда поедете?
— В среду, в день удачи.
— Я тоже так думала. А ты нашел барана для гостинца? А то неприлично с пустыми руками ехать в город.
До Акмолинска от джайлау 250 верст. На верховой лошади можно доскакать за два дня. Но они ехали не спеша. Останавливались в крупных аулах. И только на четвертые сутки попали в город.
— Вот, сынок, добрались наконец, — облегченно сказал отец, подъезжая к городской окраине.
— Это и есть Акмолинск? — удивленно спросил Сакен. Он представлял себе Акмолинск огромным городом с многоэтажными домами. Степная молва о нем была шумной, громкой.
— Карауткель, — коротко ответил отец. Окраинные дома оказались глинобитными, низкими и грязными. Проехали несколько улиц. Все чаще стали встречаться деревянные дома с разукрашенными карнизами и ставнями. Но такие же Сакен видел в Успенске, в больших русских поселках, куда они заворачивали по пути. Наконец Сакен заметил длинные здания — торговые ряды.
— А эти дома чьи?
— Здесь не живут, сынок, здесь магазины, склады. А вон видишь самый длинный дом — это магазин Кубрина.
Они еще долго ехали по улицам, приближаясь к берегам Ишима. И Сакен тешил себя надеждой, что город Акмолинск где-то там впереди, а пока они едут по Карауткелю. И не знал Сакен, что Акмолинск и Карауткель (Черный брод) — два названия одного города.
Акмолинск основан в 1830 году на высоком берегу реки Ишима как казачий форпост. В 1868 году он был преобразован в уездный город. В начале XX века в нем насчитывалось всего около восьми тысяч жителей. Здесь шел широкий обмен товаров фабрично-заводской промышленности на продукцию степи. Местная торговля находилась в руках семьи Кубриных, владельцев обширных магазинов. Были здесь мыловаренный, кожевенный, маслобойный, пивомедоваренный и пряничный заводы, казенный винный склад, много кузниц и мельниц. В городе расположились уездное казначейство, почтово-телеграфная контора, аптека. Культурные учреждения города были немногочисленны: городское трехклассное училище, прогимназия, две начальных школы, городская публичная библиотека (Пушкинская). За городом расположилась низшая сельскохозяйственная школа с опытным полем и садом. С внешней стороны город мало чем отличается от других городов края. Каменные строения только на главной площади. Улицы немощеные, кое-где они освещаются керосиновыми фонарями. Несколько извозчиков пухнут от безделья. Гостиниц и номеров для приезжающих в городе нет…
На берегу реки — большой дом. Сейфулла направился к этому дому. Здесь живет ветеринарный фельдшер Шаймерден Ниязов — один из влиятельнейших людей, и не только среди казахов. Добродушный, общительный человек.
Жена фельдшера Батен встретила гостей радушно. Расспросила обо всех, кого знала в ауле. Поблагодарила за посылку. Сейфулла преподнес ей от имени Жамал молочные деликатесы — курт, иримшик, сыкпа, сливочное масло — все не лишнее в хозяйстве. Шаймердена дома не было.
— Он поехал в окрестные села, — сказала Батен. — Обещал вернуться сегодня к вечеру, его ждут какие-то срочные дела в городе. Я сейчас поставлю самовар. А ты что стоишь как вкопанный? — обратилась она к Сакену. — Раздевайся, умывайся.
Пока гости приводили себя в порядок, подоспел чай. Выпив две-три чашки чаю, Сакен почувствовал усталость и примостился в самом дальнем углу, где постелен был толстый бостек — матрац малого размера.
— Отдохни, сынок, видимо, дорога тебя порядком потрепала, — ласково проговорила Батен.
Четырехдневный путь на лошади верхом действительно измучил Сакена, ибо ему это не было привычным, как отцу. Он сразу заснул. Попытались разбудить его к ужину, Сакен не проснулся. Фельдшер Ниязов был уже дома. Посмеиваясь, он посоветовал оставить Сакена в покое.
— Ничего, пусть проспится, завтра наверстает.
Сакен проснулся рано утром. Все еще спали крепким сном. Чтобы никого не разбудить, Сакен на цыпочках вышел в переднюю. Обулся, осторожно открыл двери и очутился на улице. Солнце только-только вставало. Русские и казахские женщины, подоив коров, выгоняли их в стадо. Немного постояв, Сакен решительно отправился осматривать «знаменитый город».
Долго бродил среди приземистых деревянных строений, отличающихся друг от друга разве только своими подвалами да заборами. Наконец выбрался к высокому каменному зданию со множеством резных и лепных украшений, ажурным балконом. Хотел подойти поближе, но из-под ворот вылез огромный волкодав и так свирепо зарычал, что Сакен поспешил ретироваться. Потом он узнал, что в этом доме живет Кубрин — купец, известный далеко за пределами Акмолинского уезда.
Недалеко от дома Кубрина стояло кирпичное двухэтажное здание. Сакен подошел поближе и остановился, восхищенный искусством строителей, которые сумели так сложить стены дома, что простой кирпич образовал причудливые узоры и невольно притягивал взгляды. Вскоре Сакен наткнулся на другой дом, напоминавший тот, который так ему понравился. Сакен подошел к парадному подъезду и увидел надпись: «Трехклассное городское училище». Видимо, и здесь ему предстоит учиться.
Долго еще блуждал Сакен по городу, разглядывал, удивлялся. Устал и повернул обратно к дому фельдшера.
А все же унылое у него осталось впечатление от этого грязного, почти лишенного зелени города. Подходя к дому, Сакен услышал в открытое окно, как Ниязов отчитывает Сейфуллу.
— О чем вы думали, — Ниязов и Сейфулла сидели за завтраком, — когда вы начнете признавать календарь, ведь на целых пятнадцать дней опоздали? В школе давно идут занятия. Хорошо, если согласятся принять Сакена, а нет — год пропал.
Сакен насторожился.
Сейфулла не знал, что ответить, и вытащил из кармана бумажку.
— Вот записка нильдинского учителя!
— А что из того? Разве он сказал вам, что Сакена примут с опозданием? Ну да ладно, пойдем.
— Ты куда? Гости еще не напились чаю! — упрекнула Батен. — Сакенчик только что пришел.
Ниязов ласково посмотрел на жену и усмехнулся:
— Разве ты не знаешь, что степняки часами просиживают за чаем, не думая о времени. Тоже мне заступница!
Батен ничего не ответила, встала из-за стола. Поднялись и остальные.
Ниязов не хотел терять ни минуты. Сразу после чая он повел Сейфуллу и Сакена в начальную приходскую школу к заведующему Ситникову. Вошли в кабинет, поклонились.
— Слушаю вас, к вашим услугам! — Поднялся из-за стола Ситников.
Ниязов объяснил суть дела и протянул записку Склянкина. Заведующий прочел, глянул на Сакена.
— Это о тебе? Сколько же тебе лет?
— Тринадцать.
— Тринадцать? В этом году у нас очень много казахских детей. Не знаю, что и делать. Трудно их обучать, большинство по-русски ни слова.
— Но Сакен кончил Нильдинскую школу, — начал было Ниязов.
Ситников не дал ему договорить.
— В том-то и дело! Иначе я давно бы сказал, что вы опоздали, мест нет.
Это была уже какая-то надежда. Ситников укрепил ее:
— Сегодня разберусь с положением в классах, поговорю с наставником. Дня через два дам окончательный ответ.
Прошло два дня. Сейфулла и Ниязов отправились к Ситникову за ответом.
Сакен не мог сидеть без дела в ожидании решения своей судьбы. Схватил метлу и с остервенением
