содержимом – той любви к Ане Марии, которую вложил в нее Пако.
«Стеклянный кот тебя спасет», – вновь зазвучал в голове голос Пако. И я вдруг все поняла. Не фигурка кошки послужит мне оберегом, а воспоминания. Моя любовь. Мудрый старик, знает ли он, что только что спас мне жизнь?
Но некстати в голове всплыли ядовитые слова Ракель, говорящей, что для Рауля я была лишь средством, чтобы досадить ей. И кольца смерча вновь удавкой сжали мое тело. Меня опять потащило дальше – к какой-то печи. Я закричала и раскинула руки, сопротивляясь заталкивающей меня в раззявленный зев остывшей много лет назад печи силе. Бесполезно. Скоро меня поцелует вечность. «У нас будет много времени. Целая жизнь. Нет, вечность. Достаточно?» – говорил Рауль. Черт возьми, мы были с ним счастливы, пусть только и эти два дня, но так счастливы, что наша любовь казалась безграничной, как Вселенная, и бесконечной, как вечность.
Сладкие, пахнущие дыней поцелуи, звездная ночь, бегущая нам навстречу, мягкий песок, крепкие объятия, клятвы, которые мы давали друг другу не словами, а прикосновениями – мои щит и меч, мое оружие против темных сил, не выдерживающих света, растворяющихся, как от кислоты, от выплеска концентрированного счастья. Любовь – это тот свет, пред которым тьма отступает в бессилии.
Я даже не сразу заметила, что уже стою на ногах – свободная, в тишине вновь затаившейся фабрики. Надолго ли хватит моего «оружия»? Успеть бы добежать до выхода. Не заблудиться бы.
Успела. Не заблудилась. Я выскочила в двери, пересекла двор со скоростью газели, с легкостью перемахнула через забор и… оказалась в объятиях Ракель.
– Наконец-то! – истерично вскрикнула она, ощупывая меня руками, будто не веря, что это я – живая и невредимая. – Что это было? Кто этот – в капюшоне?..
– Черный человек.
– Кто? – изумилась девушка.
– Потом почитаешь местные легенды, некогда мне их тебе пересказывать. Сходишь в библиотеку и возьмешь путеводитель по поселку.
– Что этому черному человеку нужно? – проигнорировала мой ответ Ракель.
– Вернуть долг, – задумчиво пробормотала я.
Похоже, кто-то из моих предков не сдержал обещания. Вот почему черный человек охотится за мной – как за одной из представительниц этого рода. Уехать! Срочно отсюда уехать! Сегодня я получила отсрочку, но это еще не полное спасение. Человек-тень не уничтожен и не «задобрен» возвращенным долгом.
– Ты спасла мне жизнь, – сказала Ракель. – Мне бы хотелось отблагодарить тебя, но все, что я могу сейчас для тебя сделать, это рассказать о Рауле. Я знаю, что ты завтра уезжаешь. И хотя бы поэтому могла бы промолчать. Но мне кажется, что уезжаешь ты с раненым сердцем. Поэтому узнай правду и не жалей о Рауле. Им очень легко очароваться: он красив, обаятелен, талантлив. Но на этом все его положительные качества заканчиваются. Я его хорошо знаю и уверяю тебя, что не встречала человека лживее и расчетливее его. Недавно он проговорился, что тебе по наследству должен обломиться хороший куш, и его глаза сверкали жадностью. Рауль бредит музыкой, нашей группой, его мечта – стать звездой. Но для записи диска и раскрутки нужны деньги. Как-то он сказал, что даже бы женился на какой-нибудь страшной дуре, если бы у нее было достаточно денег. Выводы делай сама. Я не хотела тебе это говорить. Но считаю, что должна была полностью открыть тебе глаза на то, что собой представляет Рауль. Хотя бы для того, чтобы ты по нему не страдала. Как-никак ты спасла мне жизнь. Да, я выбрала оригинальный способ для благодарности, – на этих словах Ракель криво усмехнулась. – Но это все, что я могу сейчас для тебя сделать. Не страдай по нему.
– Спасибо, – искренне ответила я, хотя сердце и сжалось от боли. Дура я, дура…
– Не стоит, – махнула рукой Ракель и повернулась, чтобы уйти.
– Да, это тебе, – спохватилась она и протянула мне что-то. – Безумный старик передал. Сказал, чтобы я отдала это «Ане Марии». Я правильно поняла, что это предназначается тебе?
«Не совсем», – подумала я, принимая от Ракель маленькую фигурку кошки – копию той, что обнаружила в своей московской квартире. Но какая разница? Старик всю жизнь мечтает отдать подарок своей погибшей любимой.
– Пока! Счастливого пути, – махнула мне на прощание Ракель. И ушла.
XI
Утром я попрощалась с соседями, выпила с ними кофе с приготовленными специально для меня Кармен сладостями. Мне не хотелось расставаться со стариками, но все мои дела тут уже закончились. Ничто меня не удерживало.
Я была спокойна, и даже грусть не касалась сегодня моего сердца. Я думала о том, что скоро увижу своих родных, потискаю Дусю, по которой очень соскучилась и, главное, наконец-то познакомлюсь со своим дедом по отцовской линии – как и обещал мне Петр.
Но, однако, одно происшествие нарушило гармонию в моей душе. Когда до приезда такси оставалось полчаса, ко мне пришел Рауль.
– Уезжаешь? – с каким-то отчаянием спросил он, разглядывая мой чемодан. – Вчера ты ничего не сказала об этом.
– А должна была? – иронично осведомилась я. – Впрочем, билет я купила уже после нашей встречи. Меня здесь уже ничто не держит.
Мне подумалось, что в ответ он должен спросить что-то самодовольное вроде «даже я?», но он промолчал. Закусил губу и отвел глаза, упорно стараясь не встречаться со мной взглядом. Пауза затянулась и стала слишком неловкой: я не предлагала Раулю угощения, не стремилась завязать разговор, была холодной и отстраненной.
– Анна, я к вчерашнему разговору…
– Не надо, Рауль. Не надо. Не хочу с тобой спорить. Да, мы провели вместе два замечательных дня, давай и оставим их в памяти незамаранными.
– И все же, Анна. Выслушай меня! Не хочу, чтобы ты уехала, так и считая, что…
– Рауль, ты не знаешь, но вчера кое-что произошло. Подробности тебе расскажет Ракель или твой приятель из группы, не знаю его имени, как и не знаю, зачем им понадобилось заманивать меня в ловушку. Но, как я уже сказала, обратись к Ракель. Так получилось, что вчера я простила ей очень нехороший поступок, а потом как бы спасла ей жизнь – как бы пафосно это ни звучало. Так вот, Ракель по доброте душевной призналась, что тебя очень заинтересовало наследство, которое я могу получить. Вроде бы деньги нужны тебе для раскрутки группы. Что ради денег ты даже женился бы на страшной, но богатой дуре. Нехорошо, Рауль, нехорошо…
– Это тебе Ракель сказала?! – закричал он. – Она?! Господи…
Он запрокинул голову и зашипел, будто от боли.
– Я знал, что она ведьма, но не до такой же степени, черт возьми! Такая ложь! У нее есть все поводы оговаривать меня – из мести за то, что я порвал с ней. Действительно, как-то среди нас – музыкантов – зашел разговор о том, что для записи диска нам нужны деньги. Это было давно, когда мы еще только-только начинали. Но ни слова о том, что я бы женился корысти ради! Даже в шутку такое не говорилось!
– И все же деньги вам нужны – для записи диска.
– О господи… Да нет же! – воскликнул он, теряя терпение. – Диск мы и так скоро запишем: выиграли местный конкурс, главным призом которого была запись в студии! А что касается тебя, то я и слова не сказал о том, что ты можешь стать наследницей земли, на которой располагается фабрика! Не знаю, откуда пошли эти слухи… Я действительно недавно наводил справки о фабрике, но только потому, что хотел рассказать тебе как можно больше о ней!
– Чертова фабрика. Сдалась она мне! – закричала я.
Пережитый накануне ужас вновь накатил удушливой волной. Не нужно мне такое проклятое «наследство».
– Анна, послушай… – тихо сказал Рауль, беря мое лицо в ладони и сверху вниз заглядывая мне в глаза. – Ракель тебя обманула. Придумала все, чтобы окончательно рассорить нас. Ты ее не знаешь. Я не встречал девушки лживей и коварней ее…
– То же самое она сказала и о тебе. Я тебя совершенно не знаю, Рауль. А верить Ракель у меня есть основания: не думаю, что она стала бы лгать человеку, который только что вытащил ее из довольно
