– Здорово взялись за них. Каждый день то одного, то другого кладут. А много крови нашей блатной они выпили! Вот бы еще Федорчука!..
Федорчук был также ментом и дежурил на таможне. Он был злейшим врагом блотиков.
– Настанет и его очередь!
– И кто кладет их?
– Социалисты!
– Фартовый народ!
– Фартовый.
Лиза, слушая его, грызла кокосы. Она давно не ела их, и они показались ей такими вкусными.
– Слушай! – сказал он ей вдруг серьезно. – Вылезай-ка ты из этой гнусной ховиры. Я без тебя, как без правой руки. Сама знаешь. Некому на цинке мне постоять, арапу к ховире отнести. Попроси опять, чтобы отпустили тебя…
– А если не отпустят?
– Тогда мы тут такой хай наделаем, что сами попросят уйти.
Вошла сестрица.
– Наговорились? – спросила она мягко.
Сенька посмотрел на нее с усмешкой.
– Это что? – И она ткнула пальцем в мандаринки и кокосы.
Голос ее звучал теперь строго.
– Это!.. Это!.. Мне принес Сеня! – пролепетала Лиза с испугом и накрыла их руками.
В глазах ее сверкнула решимость.
– Милая моя, – в голосе сестрицы зазвучала прежняя мягкость, – мандаринки, так и быть, разрешаю, а эту гадость давай! – И она потянулась руками к кокосам. – Я выброшу их!
– Нет, нет! – крикнула истерически Лиза. Сенька посмотрел на сестрицу исподлобья и спросил:
– Почему это гадость?
– Да потому!.. Если она будет их есть, то обязательно заболеет возвратным тифом. Тиф опять вернется к ней. Ты ведь не хочешь умереть, милая? Не так ли?!
– Я не умру! Все это выдумки! Лиза заплакала.
– Надо ведь человеку что-нибудь есть, – заметил угрюмо Сеня, отвернув лицо.
– Да она ест! Все, что можно, ей дают, – ответила сестрица.
– Пой, ласточка! – буркнул Сенька.
– Что? – спросила сестрица.
– Я говорю, погода хорошая…
– А мне показалось другое… Ну, вот! Заболеет от этих кокосов, и снова возись с нею. Я и так измучилась в первый раз. Она бредила какой-то Настей Пожарным Краном, Нинкой Коротконогой, каким-то ментом… Отдай, говорят, – обратилась она к Лизе.
– Не отдам! Не хочу!
Сеня сжал кулаки и косо посмотрел на выпуклый живот сестрицы, накрытый белым передником. Если бы он не дрейфил, он пустил бы в ход свой любимый прием – разбежался бы и заехал головой ей под ложечку.
Видя отчаяние Лизы, сестрица смягчилась.
– Бог с тобой! Не трону твоих кокосов. Только обещай, что не будешь есть их.
– Обещаю!
– Спрячь их сейчас же под подушкой. Лиза спрятала.
Сеня стремительно встал и бросил Лизе:
– Прощай!
– Так скоро?! Сенечка!.. Погоди!.. – залепетала она.
– Не желаю! – И он быстро направился к дверям.
– Будешь еще раз?! Сеня!.. Сенюра! Он не ответил.
– Однако твой приятель злой, – заметила сестрица.
Лиза посмотрела на нее с ненавистью и крикнула:
– Это вы, вы все злые! Мучаете! Кровь пьете! А он славный, хороший!
Она зарылась, как крот, в подушку и горько заплакала.
III
