внимание на великана с черной гривой волос, в руках у которого каменный топор и дротик с каменным наконечником?). Зато теперь Конан сильно выигрывал в скорости, а это было главное: успеть добраться до дворца, пока туда не дошли вести о бунте рабов на базарной площади.
Постепенно грязные лабиринты извилистых улочек в многолюдных кварталах бедноты сменились широкими тенистыми улицами, по обе стороны которых за крепкими оградами возвышались особняки знати. Людей здесь было несравненно меньше, и они успевали посторониться при виде могучего варвара с грубым оружием в руках, который с невероятной быстротой несся неизвестно куда. Однако здесь возникала дополнительная опасность. Прежде всего Конана мог сбить с ног и затоптать лошадьми первый встречный отряд всадников, а кроме того, любому стражнику с луком могла прийти в голову светлая мысль — пустить в него стрелу, находясь в безопасности на крыше какого-либо храма.
И Конан опять сменил тактику: высмотрев легкую коляску, которой управлял богато одетый аристократ, киммериец вскочил в нее на ходу и скинул незадачливого франта, перехватив поводья. Он подхлестнул быстроногих вороных коней, и те понеслись вскачь. Конана опьяняла эта стремительная езда, с каждой секундой она приближала его к цели. Наконец коляска вылетела на большую безлюдную площадь перед храмом, впереди уже виднелись ворота королевского дворца. К счастью, они оказались открыты. Часовые, попытавшиеся было преградить Конану путь, шарахнулись в обе стороны, едва избежав тяжелых копыт его скакунов, которые в мгновение ока пронеслись через внутренний двор. Все так же погоняя их, Конан попытался въехать вверх по широким пологим ступеням прямо к главному входу во дворец, однако хрупкая коляска разлетелась уже от первого удара. По-прежнему не выпуская из рук своего оружия, Конан вовремя соскочил с нее и, прыгая через три ступеньки, бросился к высоким дубовым дверям, одна створка которых была отворена.
— Стой, варвар! Под страхом смерти запрещаю тебе приближаться!
Два стражника с секирами наперевес преградили ему вход во дворец. Конан будто их не слышал и не видел.
— Стой, тебе сказано! Ты что, глухой? Или языка не понимаешь? Ну ничего, моя секира тебе сейчас все разъяснит!
Не добежав нескольких шагов до стражника, Конан остановился как вкопанный, переложил свое оружие в одну руку, а другой достал из-за пояса мешочек, из которого извлек маленький блестящий предмет.
— Может, теперь вы поймете, кто я? — проговорил он по-бритунийски с сильным акцентом. — Эту штуку дал мне некто по имени Долфас на восточной границе.
Повинуясь приказу, младший из стражников приблизился к Конану, принял из его рук массивное золотое кольцо и передал его старшему. Тот поднес кольцо к глазам, затем подозрительно посмотрел на Конана.
— Кольцо настоящее, спору нет, и печатка на месте, но неужели ты думаешь, я поверю, что ты один из разведчиков Долфаса? Это же не лезет ни в какие ворота!
— У меня срочное послание от Долфаса вашей королеве, предназначенное только для ее ушей. Мне необходимо немедленно передать его, — внушительно произнес Конан.
— Ну и ну! Быстрый какой нашелся! — Продолжая не сводить с Конана недоверчивого взгляда, офицер досадливо махнул стражникам, прибежавшим от ворот, чтобы шли на место. — Подождешь здесь, в этом деле надо разобраться. Лорд Басифер уже вернулся? — спросил он молодого стражника.
— Да, капитан. Несколько минут назад он прошел из храма во дворец.
— Хорошо, тогда сделаем так. Ты, варвар, садись сюда и жди. — Он указал Конану на скамью у входа. — Да и положи ты наконец свое дурацкое оружие! И веди себя прилично. Здесь тебе не лесные дебри, а как-никак дворец. Ворвался тут, будто к себе домой! — И раздражительный офицер, продолжая бурчать что-то себе под нос, удалился с золотым кольцом в руках.
Под бдительным взглядом молодого стражника Конан прислонил к стене копье и топор. Садиться он не стал, несмотря на приказ вышедшего вскоре на замену капитану офицера, а продолжал топтаться рядом со своим оружием. Он прикинул, не попробовать ли прорваться во дворец силой, но отказался от этой мысли, когда увидел, что в обширном вестибюле находится по меньшей мере два десятка вооруженных воинов дворцовой стражи. Наступил момент, когда, как и во всякой охоте, следует терпеть и ждать, являя не силу, а хитрость. Сначала надо приблизиться к логову зверя, а уж потом начинать махать топором. Эту истину Конан уже успел хорошо усвоить.
Неожиданно от ворот донесся шум. По-видимому, туда прибыл кто-то, чтобы сообщить о том, что произошло на невольничьем рынке, и о разбежавшихся рабах. Конан сел на холодную каменную скамью, копье и топор находились от него на расстоянии вытянутой руки. Он молча ждал. Немного погодя он увидел, что в ворота пропустили всадника. Стражники у дверей следили за его приближением, перестав обращать внимание на Конана. Внезапно из дворца торопливо выбежал капитан.
— Быстро иди за мной. Главный камергер желает немедленно поговорить с принесшим кольцо Долфаса.
— Капитан, кажется, в городе что-то случилось. Сюда скачет гонец… — сообщил один из солдат.
— Придется ему подождать, — перебил его капитан, — ибо у этого варвара дело государственной важности. Я скоро вернусь, а пока никому ни слова о нем.
Кожаные сандалии Конана были почти не слышны на полированных каменных плитах. Стражники с напряженными лицами, спешащие куда-то слуги, разодетые вельможи — Конану казалось, будто он видит дурной сон, а когда проснется, вновь очутится в лесу, на приволье. Но нет, это был не сон. Капитан распахнул золоченые двери и прямо-таки втолкнул Конана в богато убранную комнату. Там их ждал, нетерпеливо прохаживаясь взад-вперед, полный безбородый человек в платье восточного евнуха и феске. Он резко остановился, когда на пороге показался Конан со своим провожатым.
— Лорд Басифер, вот тот, кто принес кольцо…
— Да-да, я вижу, — прервал его евнух и, не дожидаясь, пока Конан приблизится, набросился на него с вопросами: — Что с Долфасом? Говори, почему он не вернулся сам? А ты? Оказывается, ты ничего не принес! Как это понимать? Разве Долфас не выполнил приказания королевы?
— Не выполнил и не выполнит! — прорычал Конан и ринулся на Басифера. — А ты с королевой больше не будешь их отдавать!
Капитан попытался помешать Конану, но тот легко увернулся от острой секиры и, в свою очередь, со всего размаху ударил его кремневым топором по стальному шлему. От шлема полетели искры, капитан выронил секиру и рухнул, хватаясь за голову, по его лбу текла кровь.
— Как ты посмел, варвар? Стража, хватайте убийцу!
Вместо того чтобы молить о пощаде или попробовать убежать, главный камергер Басифер, не в силах сдержать свой гнев, шагнул навстречу Конану — копье вонзилось ему прямо в середину груди. Надо отдать ему должное: после первого невольного вскрика Басифер не издал больше ни звука. Он упал на колени, потом повалился на бок. Несмотря на свое облачение, Басифер не пресмыкался и не визжал, как евнух, — он умер как подобает мужчине.
В дальнем конце комнаты находилась еще одна золоченая дверь, которую охраняли два стражника. Когда главный камергер позвал их, они устремились к нему, но опоздали. Теперь же они оказались в двух шагах от Копана, и он уже не успевал выдернуть свое копье из груди Басифера. Киммерийцу ничего не оставалось, как броситься напролом. Он уклонился от одного меча и скрестил топор со вторым: стальное лезвие отломилось у самой рукоятки. Воспользовавшись замешательством стражника, Конан сумел ранить его в ногу. В этот момент первый стражник сделал молниеносный выпад, но поторопился, и его меч скользнул по золотому поясу Конана, не причинив варвару никакого вреда. Следующий удар был за Конаном, и киммериец, как всегда, не промахнулся.
Оставив после себя четыре трупа, Конан в один миг очутился в дальнем конце комнаты и ногой распахнул золоченую дверь. Его встретил аромат благовоний и неяркий свет масляных ламп. Окна были занавешены бархатными портьерами. Вдоль стен стояли придворные, а в центре пожилой вельможа в элегантных одеждах разговаривал с бледной молодой женщиной с уродливой тряпичной куклой в руках.
— Так вот ты где, бритунийская королева! — свирепо вскричал Конан. — Королева, которая правит страной с помощью слепых стихий! Королева, которая сделала свою куклу богиней и уничтожает целые племена ради бесполезных побрякушек!
