– Нет! – буквально выкрикнул герцог. – Нет.
Ничего подобного я делать не стану. Я по горло сыт ложью и обманом, притворством и хитростями. На этот раз все должно быть честно и открыто.
Корнелия промолчала. И тогда герцог внезапно осознал, с кем он говорит; изменившимся голосом он продолжил:
– Я не могу ожидать от» вас прощения за все, что я вам сделал, прощения за мои прошлые прегрешения. Уверен, вы будете только рады избавиться от меня. Но если в вашем сердце имеется хоть капля сочувствия ко мне, то не согласились бы вы развестись со мной как можно скорее?
Корнелия поднялась на ноги.
– Я соглашусь, но только при одном условии.
– Условии? – переспросил герцог.
– Да, – ответила она. – Вам придется подождать моего ответа до завтрашнего утра.
– Но я не могу сделать этого, – увещевал ее герцог. – Я должен сейчас же отправиться в Париж.
– Не думаю, – возразила Корнелия. – Вам придется подождать, во-первых, потому, что, если вы отправитесь сейчас, я никогда не соглашусь на развод, как вы меня ни упрашивайте, а во-вторых, потому, что я сегодня утром получила вот это письмо, – с этими словами Корнелия протянула герцогу письмо. – Оно от герцогини Рутландской. Она слышала, что мы прибыли вчера ночью, и написала, что король и королева, гостящие у нее сейчас, выразили пожелание отобедать в Котильоне.
– Это невозможно.
– Почему? – спросила Корнелия. – Я не вижу причины, по которой мы могли бы ответить отказом. Герцогиня знает, что мы вернулись, и мы не можем притворяться, что у нас столь быстро возникли другие планы. Она пишет, что повидать вас было личным желанием короля. Я полагаю, что хотя бы ради моего блага мы будем сегодня вести себя как принято, как положено после возвращения из свадебного путешествия.
– Кто еще будет присутствовать на обеде? – спросил герцог.
– Она упоминает лишь нескольких гостей, – ответила Корнелия. – Но среди прочих мои дядя и тетя.
– Это затея Лили, – вознегодовал герцог. – Если идея отобедать у нас и исходила от короля, то это только потому, что она рассказала ему, что это может послужить развлечением.
– А почему нет? – отозвалась Корнелия. – Его Величество очень любит Котильон. Я слышала это достаточно часто от вашей матери. К тому же это не причина, почему бы ему не желать повидать вас. Какими бы ни были ваши чувства к кому-то другому, но король вправе рассчитывать на вашу преданность.
– Вы правы, – уже более спокойным тоном сказал герцог. – Вы должны простить, если меня тянет на безрассудства. Это только потому, что я хотел безотлагательно вернуться в Париж и на секунду не мог помыслить ни о чем другом.
– Кстати, почему вы так торопились оттуда? – осведомилась Корнелия.
– Я хотел поскорее доставить вас домой, – откровенно сказал герцог.
– Это было по крайней мере добрым намерением с вашей стороны.
– Добрым! – Герцог горько засмеялся. – Пожалуйста, не подумайте ни на секунду, что я не осознаю своего проступка по отношению к вам.
Теперь я понимаю всю презренность моего поведения в последние годы, и самый тяжкий грех из всех был брак с вами, такой юной и невинной.
Да, Корнелия, я знаю, как низко я пал, когда использовал вас, – это ваши слова, – как ширму для недозволенной любовной интриги. Я не в силах изменить содеянное, но могу постичь всю чудовищность своих грехов и принести свои извинения.
– И это… это осознание, как вы говорите, – спросила Корнелия, – пришло к вам оттого, что вы полюбили?
– Потому что я встретил ту, которая дала мне увидеть, что хорошо, а что плохо, через нее саму.
Через нее – воплощение чистоты и невинности – я получил возможность увидеть свое прошлое в истинном свете.
– И где же вам удалось познакомиться с такой… такой исключительной личностью? – с любопытством спросила Корнелия.
Она заметила, как герцог покраснел на мгновение и прикусил губу. Но затем улыбка словно преобразила его лицо.
– Разве вы никогда не встречали кого-нибудь, про кого вы инстинктивно, абсолютно точно знали, что это хороший человек? Не имеет значения, где вы познакомились, как он выглядит, чем занимается или о чем говорит. Существует нечто, исходящее от него, что подсказывает тебе безошибочно, что этот человек чист и безупречен во всех смыслах этого слова. – Герцог перевел дыхание, и его возвышенное настроение покинуло его. – Но это также и то, что заставляет меня опасаться.
– Опасаться? – переспросила Корнелия.
– Того, что я недостаточно хорош для нее, – он передернул плечом, словно отгоняя эту мысль. – Но я не должен говорить вам подобные вещи. Пожалуйста, постарайтесь понять меня и позвольте мне уйти.
– Я дам вам ответ завтра, – сказала Корнелия. – А сейчас я должна написать герцогине и пригласить двадцать шесть персон на обед сегодня вечером.
– Очень хорошо, я согласен, – ответил герцог.
