мере, девочка чувствовала бы, что не безразлична отцу. Наверное, стоит позвонить ему еще раз. Эбби недавно уже просила Томаса почаще писать дочери, но, не получив ответа, поклялась, что больше никогда ни о чем его не попросит. Однако что важнее – ее гордость или счастье Кендал?..
Эбби села рядом с дочкой и обняла ее за плечи. Ей так хотелось утешить девочку и вернуть ей хорошее настроение! Подумав, она выбрала старый, испытанный прием.
– Солнышко, знаешь ли ты, что раньше время на кораблях отмечалось склянками всего шесть раз в день?
Какое-то время Кендал молчала, но любопытство пересилило.
– Нет, я даже не знаю, что такое склянки.
– Это такой колокол на корабле. В него били, и члены экипажа знали, когда им заступать на вахту. А в случае серьезной опасности по звуку колокола все сбегались наверх.
– Такой серьезной опасности, как айсберг для «Титаника»?
– Да, детка.
– Я, наверное, единственная девочка в мире, у которой мама знает столько...
– ... бесполезной информации, – закончила за нее Эбби.
– Я собиралась сказать – столько интересных вещей!
– Ты так говоришь потому, что любишь меня.
– Конечно, люблю! – улыбнулась Кендал, а потом снова помрачнела. Было видно, что она опять вспомнила об отце. – Может, мне послать папе тот новый рисунок, что я закончила? – неуверенно спросила она.
– Отличная идея, солнышко! – с энтузиазмом согласилась Эбби, проклиная в душе бывшего мужа, который не стоил даже волоска с головы такой дочери, как Кендал.
– Тогда я сейчас займусь вещами, а потом напишу ему письмо.
– Прекрасно. А вечером, когда спадет жара, мы отправим письмо вместе с рисунком и заедем в пиццерию поужинать;
Совсем повеселевшая, Кендал, пританцовывая, побежала в детскую.
ГЛАВА 2
Логан О’Коннелл решил сегодня поработать дома, так как его дочь Эрин заболела, а Серита, домоправительница, проводила отпуск у сестры в Гватемале. Мать Логана утром предлагала приехать к ним и посидеть с внучкой, но он отказался. С тех пор, как Логан стал главой собственной архитектурной фирмы, он мог с одинаковым успехом работать дома и в офисе. На самом деле ему очень хотелось провести день наедине с дочерью – тем более что Патрик, его тринадцатилетний сын, уехал на две недели в летний лагерь.
Обычно вся жизнь в доме поневоле крутилась вокруг мальчика. Энергичный, неизменно жизнерадостный и неотразимо обаятельный, старший брат всегда притягивал к себе всеобщее внимание. Эрин же, тихая как мышка, постоянно оставалась в тени. Но она не ревновала, что было бы, наверное, естественно для другого ребенка. Наоборот, Патрик с детства был ее неизменным кумиром, а тот вел себя по отношению к младшей сестре, как рыцарь Прекрасной Дамы. Логан был счастливым отцом и прекрасно это сознавал. У него было двое потрясающих детей, которые очень любили его и обожали друг друга.
Оторвавшись от чертежа, Логан посмотрел на кушетку, где лежала Эрин. Рядом с ее белокурой головкой на подушке пристроилась любимая кошка Митци. Дочь, наверное, в сотый раз смотрела по видику мюзикл «Бриолин» с Джоном Траволтой в главной роли. Логан улыбнулся – это был его любимый фильм. Страсть к кино дочь унаследовала от него, но на этом сходство между ними, пожалуй, кончалось. Иногда он в шутку дразнил ее своей Снежной Королевой, потому что девочка была удивительно светлой – и это в семье, где буйствовали типично ирландские краски: черные волосы, смуглая кожа, ярко-синие глаза. Сын, как истинный О’Коннелл, был его маленькой копией, но Эрин не походила даже на мать, у которой были каштановые волосы и зеленые глаза. Очень часто, когда они все вместе куда-нибудь ездили, девочку принимали за подружку Патрика, а не за его сестру. У нее, помимо белокурых волос, которые в отличие от остальных в семье совсем не вились, были удивительно светлого оттенка голубые глаза.
– Очевидно, она пошла в английских предков Чемберленов, – всегда говорила Энн, когда кто-нибудь отмечал такой необычный контраст между сыном и дочерью.
Логан соглашался, что в Эрин больше бело-розовой нежности англичан, чем резких ирландских контрастов, но, по большому счету, ему было все равно. Его устраивало в дочери все – даже ее стеснительность и неуверенность в себе, особенно заметные на фоне взрывного и решительного характера сына. Во всей семье только Элизабет, старшая сестра Энн, считала это недостатками, с которыми надо решительно бороться, пока девочка еще маленькая.
Эрин заметила, что отец наблюдает за ней, и забеспокоилась.
– Папа, что случилось? Что-нибудь не так? Тебе плохо?
Логан грустно улыбнулся. Волноваться за него дочь начала три года назад – сразу после смерти матери.
– Успокойся, паникерша моя, со мной все в порядке, – усмехнулся он. – Просто думаю, не проголодалась ли ты?
– Ужасно, – призналась Эрин, улыбнувшись.
– Соорудить тебе сандвич? А может, подогреть куриную лапшу, которую вчера сварила тетя Элизабет?
Как всегда, услышав имя обожаемой тетки, девочка просияла:
– Хочу лапшу тети Элизабет!
По дороге на кухню в сопровождении неизвестно откуда взявшегося Рекса – рыжего Лабрадора,
