правильными и мужественными чертами стало еще более привлекательным.
– Я собираюсь устроить небольшой званый вечер в Лонг-Рум, пригласив на него известных политиков и бизнесменов. А ты, мой очаровательный друг, должен будешь бродить между гостями и разговаривать с ними, что тебе удастся с таким блеском...
– Чтобы попытаться кое-что выведать, – с усмешкой закончил за него Дэн, невольно польщенный похвалой Александра.
– Вот именно!
– В следующую пятницу?
– Да, в восемь часов.
– Договорились!
Дэн направился к двери, но остановился с решительным видом.
– К следующей субботе мы с тобой будем знать, кто такой Джек Лэффи!
Гамильтон ответил ему суровым взглядом.
– И тогда уж постараемся сделать так, чтобы он замолчал!
Глава 2
– Дорогая моя, ты очаровательна! – Джордж Холт, сам выглядевший невероятно импозантным в своем модном вечернем облачении, восхищенно улыбнулся дочери, помогая ей сойти со ступенек кареты.
Джеки недовольно взглянула на здание «Сити-Таверн».
– Это странно слышать, папа, потому что у меня очень плохое настроение! – возразила она, поправляя шелковый плащ.
– Возможно, – усмехнулся ее отец. – Следовательно, тебе удается отлично его скрывать!
Он ласково пожал ее руку, затянутую в перчатку.
– Я очень благодарен тебе за то, что ты согласилась поехать со мной на бал министра Гамильтона.
– Хотя ты не предупредил меня заранее! – искоса взглянув на него, заметила Джеки.
Улыбка Джорджа поблекла.
– Моника не виновата, что заболела, Жаклин.
Джеки уловила в голосе отца предостерегающие нотки и промолчала. Когда дело касалось очаровательной Моники Бриссет, Джордж Холт становился упрямым, ничего не желал замечать и попросту глупел на глазах. Так повелось с самого начала, когда он впервые увидел ее в отеле «Иллер» в феврале прошлого года, во время ежегодного бала в честь дня рождения президента Вашингтона. Ничто не могло изменить чувства Джорджа... даже тщательно скрываемая Джеки антипатия, которая боролась в ее душе с огромной радостью, что наконец-то, спустя десять лет одиночества после смерти ее матери, Джордж полюбил другую женщину.
Опираясь на руку отца, Джеки молча вошла в тускло освещенный парадный подъезд «Сити-Таверн». В кофейной комнате, расположенной слева от холла, пили виски и обсуждали свои дела купцы. Впереди Джеки дамы в роскошных нарядах под руку с влиятельными мужчинами филадельфийского общества направлялись к лестнице, которая вела к бальному залу. Расправив пышные складки сиреневого платья, Джеки двинулась направо.
Но отца оказалось не так-то легко сбить с пути.
– Не сегодня, Жаклин. – Он твердо взял за локоть и отвел от комнаты для сбора подписей свою дочь, которая старалась уловить, о чем там спорят репортеры различных газет и журналов.
Джеки последовала за ним, бросив через плечо недовольный взгляд.
– Но, папа, я только хотела узнать, есть ли новости о предстоящей войне с Англией или о пошлинах на виски. Ты же не станешь возражать, если...
– Стану! – Он провел ее сквозь густую толпу и увлек на широкую деревянную лестницу. – Сегодня мы просто гости на этом светском рауте. Так что постараемся держать себя соответственно.
– Хорошо, папа, – заставила себя ответить Джеки.
Больше всего ее бесило, что на этот раз ее отец был прав. И как бы ей ни хотелось принять участие в горячих спорах о том, что делать с теми производителями виски, которые упорно отказываются платить введенные налоги, она ценила оказанную им честь быть приглашенными на бал министра Гамильтона и считала себя обязанной перед отцом соблюдать все требования приличия.
Бальный зал в Лонг-Рум был ярко освещен, в его полированном полу отражались многочисленные огоньки свечей, а вдоль стен выстроились значительные персоны. В напоенном духами воздухе зала плыли звуки менуэта Моцарта и смешивались с мелодичным женским смехом и низкими голосами мужчин. Облаченные в платья из шелка, с прическами, украшенными страусовыми перьями и лентами, леди собирались небольшими группками по четыре-пять человек, оживленно беседуя и отведывая предлагаемые закуски. Словно почувствовав присутствие Жаклин, они подняли головы, оценивая это новое и незнакомое добавление к их кругу.
Невысокая темноволосая дама в нежно-голубом платье отделилась от своей группы и приблизилась к Джеки и Джорджу.
– Мистер Холт, рада вновь увидеться с вами! – Она радушно улыбнулась ему.
Джордж Холт поклонился и нагнулся поцеловать ей руку.
– Я счастлив, миссис Гамильтон. Польщен, что вы нашли возможным пригласить меня на ваш вечер. – Он отступил в сторону, выдвинув вперед Джеки. – Могу я представить вам свою дочь Жаклин?
Опять чарующая улыбка.
– Мисс Холт, ваш отец нисколько не преувеличивал вашу красоту! Добро пожаловать!
Джеки улыбнулась в ответ, сразу проникнувшись симпатией к этой грациозной женщине с ясным и добрым лицом.
– Благодарю вас, миссис Гамильтон, я также счастлива быть здесь сегодня.
Чувствуя на себе любопытные взгляды остальных дам, Джеки смело осмотрела зал. Бетси взяла ее за руку.
– Идемте со мной, я представлю вас остальным гостям. – Она обратилась к Джорджу: – Муж будет рад повидаться с вами. Он среди тех джентльменов, что собрались в углу. – Она указала на большую группу мужчин, среди которых Джеки узнала сенаторов, чьи политические представления совпадали с взглядами Гамильтона.
– Благодарю вас, дорогая. Я его найду. – Поймав призывный взгляд Джеки, Джордж скрыл улыбку. – Миссис Гамильтон, вы не будете возражать, если я сам представлю Джеки гостям? – С видом заговорщика он наклонился к Бетси. – Моей дочери еще нет двадцати, она очень застенчива.
Джеки с трудом удержалась от возражения, услышав эту бессовестную ложь.
Бетси с готовностью кивнула:
– Конечно, сэр. Я ее отлично понимаю. – Она взяла Джеки за руки. – Развлекайтесь, дорогая. Если вам понадобится моя помощь, прошу вас, не стесняйтесь и смело обращайтесь ко мне!
– Вы очень любезны, миссис Гамильтон, – проговорила Джеки, отчасти чувствуя смущение за небольшой обман.
– Спасибо тебе, папа, – сказала она, как только они остались одни. – Кажется, ты избавил меня от необходимости провести весь вечер в праздной болтовне.
– Я так и подумал. – Он оглядел зал. – Вижу, в данный момент наш хозяин увлечен каким-то разговором. Давай-ка я тем временем представлю тебя кое-кому, а к Гамильтону подойду позже.
Проследив за взглядом отца, Джеки едва разглядела в толпе профиль министра Гамильтона, а его собеседника вообще не увидела. Она живо кивнула отцу, и они направились в противоположную от этой группы сторону.
– Кажется, прибыли уже все гости, кроме Томаса, – понизив голос, говорил Александр Гамильтон. – Он придет?
– Сомневаюсь, Александр, – откровенно признался Дэн. – Ему приходится работать даже по ночам. Он изо всех сил пытается найти способ возместить свои убытки. – Он умолк, заметив болезненно исказившееся лицо Гамильтона.
Его друг испытывал глубокое сочувствие и отчасти свою вину в отношении финансовых потерь Томаса. Во время войны за независимость Томас служил под началом Гамильтона, бок о бок сражался с ним во время его блестящей осады Корнуоллиса у Йорктауна, и Гамильтон относился к Томасу с особой теплотой. Но никакие дружеские чувства не мешали Гамильтону выступать за повышение импортных пошлин, поскольку он придавал этому факту огромное значение в становлении экономической независимости Америки.
Гамильтон окинул взглядом переполненный зал.
– Вижу, тебе не удалось уговорить свою мать принять мое приглашение?
– Ты знаешь, Александр, она считает неприличным появляться в свете без моего отца, – помрачнев, отвечал Дэн. – А мне представляется маловероятным, чтобы он порвал связи с Англией, так что вряд ли в ее положении что-либо изменится. Так или иначе, но она просила меня передать тебе привет и сожаление, что не сможет присутствовать.
Коротко кивнув, Гамильтон тактично сменил тему беседы.
– Если мы рассчитываем достичь своей цели и сорвать маску с Лэффи, тебе придется потанцевать всего с одной дамой. Поэтому я позаботился о том, чтобы тебя не выбирали в качестве партнера для танцев. Так тебе будет легче циркулировать по залу. – Многозначительно взглянув на Дэна, он добавил: – Надеюсь, этот вечер не окажется безрезультатным!
Дэн опустошил бокал с мадерой и поставил его на поднос проходящего мимо лакея.
– Есть единственный путь это узнать, не так ли?
И он с уверенной улыбкой смешался с гостями.
– Добрый вечер, Уэстбрук, присоединяйтесь к нам. – Приглашение исходило от одного из союзников Гамильтона по конгрессу, сенатора Руфуса Кинга из Нью- Йорка.
– Джентльмены! – Дэн вошел в кружок политиков. Всех их он знал уже давно, и вряд ли среди них мог быть нужный ему человек, однако никто не был избавлен от подозрений.
– Мы только что говорили о последней статье Лэффи в «Дженерал эдвертайзер». – Кинг как будто угадал мысли Дэна. – Довольно злобная статейка, верно?
Старательно сохраняя невозмутимое выражение, Дэн неохотно ответил:
– Не более, чем его предыдущие. Лично я придаю мало значения его болтовне и считаю, что мое мнение разделяют очень многие.
Шесть пар проницательных глаз впились в него, оценивая его реакцию. Всем было известно о его дружеских отношениях с Гамильтоном.
– Значит, вы не находите, что нам угрожает реальная опасность войны с Англией? – напрямик спросил Ричард
