себе. Чего она не могла сказать про себя.
Она проверила остатки списка, и почувствовала, что упала духом. Может быть на дюйм, с поправкой на пол дюйма. Боже, мне конец. Не может же она ночевать на скамейке, как какая-нибудь бездомная неудачница. И пойти обратно в общежитие она тоже не может. Нужно что-то делать.
«Ну ладно», — подумала она, схватив телефон и открыла его снова, чтобы вызвать такси.
Может они сжалятся над ней настолько, что пустят переночевать хоть на одну вшивую ночь.
Таксист, как можно было заподозрить, — единственный водитель такси во всем Морганвилле, в котором от студенческого городка ТПУ до окраин насчитывалось всего около десяти тысяч жителей, появился через час. Клэр не садилась в машину уже шесть недель, с тех пор, как родители привезли ее сюда. Она не отходила дальше чем на квартал от городка, и то только для того, чтобы купить подержанные книги для занятий.
— С кем-то встречаетесь? — спросил таксист. Она уставилась в окно на витрины: комиссионный магазин одежды, комиссионный книжный, компьютерный магазин, магазин, торгующий деревянными греческими буквами. Все, что нужно для колледжа.
— Нет, — сказала она. — А что?
Таксист пожал плечами.
— Обычно вы, детишки, встречаетесь с друзьями. Если хотите хорошо провести время…
Она встрепенулась.
— Нет, я… Я… да. Я встречаюсь кое с кем. Не могли бы вы поторопиться?…
Он буркнул и повернул направо, и такси выехало из Студенческого городка в мерзкий городок одноблочных квартир. Она не могла понять, почему так получается: здания были практически такие же, как везде, но выглядели они тусклыми и старыми. Несколько спешащих прохожих двигалось по улице, надвинув шляпы на лица. Люди мельком взглянули на такси, в котором ехала Клэр, и снова опустили глаза, как будто ожидали увидеть другой автомобиль.
Только маленькая девочка, гуляющая за руку с мамой, чуть заметно помахала Клэр рукой, когда машина остановилась на светофоре. Клэр махнула в ответ.
Мать девочки подняла глаза, испугалась, и толкнула своего ребенка в черную пасть магазина электроники.
«Ой, — подумала Клэр. — Неужели я так плохо выгляжу?»
Может так и есть. А может в Морганвилле просто слишком оберегают своих детей.
Странно, что она задумалась об этом только сейчас, в этом городе чего-то не хватало. Объявления. Она всю жизнь видела их, укрепленные на телефонных столбах… объявления о пропавшей собаке, продаже автомобиля, сдаче квартиры…
Нигде. Ни одного.
— Улица Лот, — объявил таксист, и раздался визг тормозов. — Десять пятнадцать.
«За пятиминутную поездку?» — изумленно подумала Клэр, но заплатила. Она навела на такси палец, словно собираясь подстрелить отъезжающую машину, но тут же смутилась, подумав, как это выглядит со стороны. Кроме того, она не из тех, кто выделывает подобные штучки. Обычно. Но сегодня был не лучший день.
Она снова водрузила рюкзак на плечо, попала на синяк, и чуть не уронила свой груз себе на ногу. Из глаз брызнули слезы. Вдруг она снова почувствовала усталость, неуверенность и страх… В студенческом городке она, по крайней мере, была относительно
Морганвилль был выкрашен в коричневый. Выгоревшая на солнце бурая краска, выветрилась от непогоды. Жаркое лето переходило в жаркую осень, и листья на деревьях — не понятно, что за деревья — посерели по краям и высохли, и трепетали на ветру, как бумажные. Улица Вест Лот была недалеко от того, что считалось торговым районом города, возможно, это был старый жилой район. В увиденных ею домах не было ничего особенного… фермерские дома, у большей части из которых краска облупилась и выцвела.
Она посчитала номера домов, и поняла, что стоит спиной как раз к 716 дому. Она обернулась назад, и у нее перехватило дыхание, потому что он был точь-в-точь таким, как его описывал по телефону тот парень. Семьсот шестнадцатый дом был прямо как из кино времен гражданской войны. Большие сереющие колонны. Широкая веранда спереди. Двухъярусные окна.
Дом был огромен. Ну, не огромен — но больше, чем представляла Клэр. Достаточно большой, чтобы сойти за дом студенческого братства, и возможно и являющийся таковым. Она даже могла представить себе греческие буквы над дверью.
Он выглядел заброшенным, но если говорить честно, все дома в квартале выглядели заброшенно. Ранний вечер, никто еще не вернулся с работы. Несколько автомобилей блестели в жарких лучах солнца, смягченного слоем грязи. Хотя перед 716 домом машины не было.
«Похоже, это была плохая идея», — подумала она, и опять вместе с паникой вернулись слезы. Что ей теперь делать? Подняться к двери и попросить принять ее в братство? Насколько это будет глупо? Они наверно решат, что она жалкая или, в худшем случае, что она полоумная. Нет, это глупая идея, все равно, что спустить деньги на такси.
Было жарко, она устала, все болело, ей нужно сделать домашние задания, и негде было спать, а все это вместе, было уже слишком.
Клэр сбросила свой рюкзак, спрятала в ладони свое помятое лицо, и захныкала, как ребенок. «Чокнутая плакса», померещился ей голос Моники, но от этого она только сильнее разревелась, и вдруг к ней пришла мысль вернуться домой, домой к маме с папой. Комната, которую они держали для нее, казалась лучше, лучше чем все что угодно
— Эй, — произнес девичий голос, и кто-то тронул Клэр за локоть. — Эй, ты в порядке?
Клэр вскрикнула и подскочила, с размаху оперевшись на растянутую лодыжку, и чуть не свалилась от пронзившей ее боли. Напугавшая ее девушка вытянулась и схватила ее за руку, чтобы вернуть ей равновесие. Она и сама выглядела напуганной.
— Извини! Боже, я такая неуклюжая. Вот так, теперь порядок?
Это была не Моника, или Джен, или Джина, или кто-то из студенческого городка ТПУ, это была незнакомка, сильно похожая на гота. В хорошем смысле. То есть она не раздувалась от важности: «я не столько крута, сколько холодна», как это делало большинство готов, которых Клэр видела в школе. У незнакомки были крашенные в черный цвет беспорядочно остриженные волосы, бледный макияж, обильная подводка и тушь, колготы в черно-красную полоску, тяжелые черные ботинки и мини юбка в складочку… Именно эти атрибуты четко определяли ее, как поклонницу тьмы.
— Меня зовут Ева, — сказала девушка, и улыбнулась. Это была мягкая, забавная улыбка, как бы приглашающая Клэр оценить шутку, понятную только им. — Да, представь себе, мои родители меня так назвали. Как будто знали, кем я стану. — Ее улыбка растаяла, и она присмотрелась к лицу Клэр. — О Боже, хороший фингал. Кто тебя так?
— Никто. — Выпалила Клэр не задумываясь, хотя наверняка знала, что готичная Ева никак не могла быть лучшей подругой стильной Моники. — Это был несчастный случай.
— Да, — мягко согласилась Ева. — Со мной тоже случались такие несчастные случаи, падение на кулаки и предметы. Как я уже сказала: я неуклюжая. Как ты? Тебе нужно к доктору? Я могу отвезти.
Она кивнула в сторону улицы, и Клэр поняла, что пока она выплакивала глаза, древний побитый черный Кадиллак, с плавниками в хвостовой части, припарковался у обочины. С зеркала заднего вида свисал череп, и Клэр не сомневалась, что задний бампер обклеен стикерами эмо групп, о которых почти никто не слышал.
Ева ей уже нравилась.
— Нет, — сказала она, и сердито провела по глазам тыльной стороной руки. — Я, гм… слушай, я прошу прощения. У меня выдался тяжелый денек. Я пришла на счет комнаты, но…
— Точно, комната! — Ева щелкнула пальцами, как бы показывая, что это вылетело у нее из головы, и подпрыгнула два или три раза от волнения. — Великолепно! Я приехала домой на обед… Я работаю в Коммон Граундс, ну, знаешь, кафешка такая?… а Майкл скоро поднимется, но ты можешь войти и осмотреть
