Холли задумчиво потерла висок.
— Поверьте, я вас очень хорошо понимаю, миссис Беннет. Но я хочу, чтобы и вы поняли всю серьезность вашего положения. У меня нет ваших прежних данных, и поэтому я не знаю, какое давление у вас обычно. А вы сами-то знаете?
Флора Беннет, казалось, сомневалась, говорить ей правду или нет, потом все же нехотя ответила сухим резким голоском:
— Обычно сто на семьдесят или что-то в этом роде.
— Вот видите, — покачав головой, мягко произнесла Холли, — уже одно это должно вас насторожить. Доктор выписал вам лекарство, так?
Старушка в смущении отвела глаза и промолчала.
— Ради Бога, миссис Беннет, вы ведь принимаете лекарство?
Флора вздохнула.
— Я никогда не доверяла медицине. Я всегда считала, что у человека внутри есть свой маленький доктор, который сам со всем справится… если не будут вмешиваться другие.
Холли просто развела руками. Потом, наклонившись к старушке, тихо сказала:
— Очень может быть, что вы и правы. Но мне кажется, что ваш маленький доктор сейчас ушел в отпуск, и пока он в отъезде, вам следует принимать то, что предписано врачом.
Флора посмотрела на большие напольные часы и кивнула.
— Хорошо, я сейчас приму.
«Что-то она слишком быстро согласилась», — подумала Холли, но ничего не сказала и продолжала мерить давление. Закончив, она осторожно спросила:
— Где лекарства, которые вам прописал доктор?
— А зачем вам?
— Мне нужно записать их названия.
— Там, — ответила Флора и показала на ванную, — в шкафчике.
Холли прошла в ванную и, взяв единственный пузырек, прочитала надпись. Потом она пересчитала таблетки. Их было, как и в рецепте, ровно тридцать.
Налив в бумажный стаканчик воды, она вернулась в комнату и увидела, что Флора одевается. Холли, не говоря ни слова, протянула ей стаканчик и таблетку. Вздохнув, Флора подчинилась.
Холли внимательно проследила, чтобы ее пациентка выпила лекарство, и строго сказала:
— Я побуду у вас еще полчаса и еще раз измерю ваше давление, чтобы знать, как действует на вас лекарство. Теперь я буду приезжать каждый день, так что я сразу пойму, принимаете вы таблетки или нет.
Флора оживилась.
— Может быть, вы останетесь у нас пообедать?
Холли улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Большое спасибо, но мне надо возвращаться.
— Тогда, может быть, посмотрите со мной фильм?
— Если вы не возражаете, я просто выйду на улицу. У вас прекрасный дом, миссис Беннет.
— Это дом Ника, — с гордостью сообщила Флора, — он построил его шесть лет назад… — Ее глаза, казалось, затуманили далекие воспоминания. — Он построил его для жены и сына. Но это уже не имеет значения, — она опять вздохнула. — Вы точно не хотите посмотреть со мной телевизор?
— Нет. Но все равно спасибо. Я погуляю полчасика, измерю вам давление, а потом вернусь в город.
Погруженная в свои мысли, Холли спустилась по ступенькам и повернула налево. Она медленно пошла вдоль дома, думая о том, что Флора Беннет очень близка к гипертоническому кризу. Поэтому доктор и настаивал, чтобы ее держали под строжайшим наблюдением, предписал ей лекарства, бессолевую диету, способствующую понижению давления, и полный покой. Холли уже поняла, что старая дама очень независима, и это еще больше затрудняет ее задачу.
Дойдя до угла дома, она в задумчивости остановилась. Значит, он женат или, по крайней мере, был… Холли повернула назад и мысленно перебрала свой рабочий день. Всем пациентам она понравилась — это ясно, они были очень приветливы. Кроме того шестнадцатилетнего паренька с парализованными ногами — Фредди Лоуренса… Но быть в таком возрасте прикованным к инвалидной коляске — тяжелое испытание, и вряд ли оно не сказывается отрицательно на психике. От Фредди она не смогла добиться ни единого словечка. Пока. Однако обязательно добьется. Она сломает воздвигнутую им стену молчания. И Флора Беннет будет принимать лекарства! Оба случая требовали немало времени, но времени у нее, слава Богу, хоть отбавляй.
Холли внезапно остановилась, задумавшись о том, что же случилось с женой и сыном этого красавчика. Может быть, это было похоже на ее собственный непродолжительный брак? Она нахмурилась и пошла дальше. У нее было такое чувство, что она его встречала когда-то раньше. Она зажмурилась, пытаясь вспомнить, где, но так и не смогла.
Вдруг распахнулась боковая дверь, и на улицу вышел тот, о ком она только что думала. Он неторопливо направился к ней и спокойно спросил:
— Ну, и что вы скажете?
— О вашей бабушке?
Он кивнул.
— Прабабушке. Я зову ее Большая Ба. С ней все в порядке?
Холли пожала плечами и не ответила. Она не могла сказать ему «да».
— Это означает «да» или «нет»?
— Это означает «я не знаю». — Ее голубые глаза с интересом смотрели на него. — Мне бы хотелось быть более уверенной, но обстоятельства пока не позволяют.
— Какие обстоятельства? — прищурился он.
— Ее состояние. Она ведь очень своевольна, ваша Большая Ба, а давление у нее слишком высокое. И если она не изменит своим привычкам, дело может плохо кончиться.
— Но у нее ведь есть хорошее лекарство…
— Да — если его принимать. Но в пузырьке оно не сработает.
— Вы хотите сказать, что она его не принимает?
— Именно так. Я дала ей первую таблетку десять минут назад. Поэтому я все еще здесь: хочу убедиться, что давление снизится.
Он сразу стал серьезным и тихо проговорил:
— А мне она сказала, что приняла таблетку… Это было первое, о чем я спросил ее сегодня утром.
— Думаю, не надо рассматривать это как ложь, мистер…
— Ник.
— Ник, — продолжила она, — ваша прабабушка не доверяет медицине и, наверное, считает, что все это прихоти врачей.
— Но она все-таки выпила таблетку?
Холли кивнула.
— Ей надо принимать лекарство дважды в день. Давайте так: вы будете отвечать за утро, а я за день — по крайней мере, всю эту неделю.
Он лукаво улыбнулся:
— Вы будете приезжать каждый день?
— В первую неделю точно, а там посмотрим…
Вдруг он крепко сжал ее руку и виновато вздохнул.
— Прошу прощения за то, что смеялся над вами сегодня в кафе. Ни за что бы не посмел, если бы знал, что вы личная бабушкина Флоренс Найтингейл[3].
Она попыталась высвободить руку, но тщетно.
— Никакая я не Флоренс Найтингейл! — с раздражением воскликнула она. — Ненавижу, когда меня так называют!
Его глаза азартно сверкнули.
