героический, словно только из Панкисского ущелья спустились. Тормозит нас летеха один, интересуется, везём ли что запрещённое? Да, отвечаю – везём! Полный багажник автоматов. Он лыбится, думал, шучу. Ладно, покажите ваши автоматы. Выходим, открываем. У него паралич на лице. Захлопывает багажник и шепчет: «Мужики, я вас не видел, вы меня тоже». Хорошо, хоть денег не попросил…
– Жора, – насторожённо уточняю я, – а ты уверен, что это были учебные автоматы?
– Мужики сказали, да…
Крис предпочитает не выносить сор из собственной избы, заметив лишь, что дорожному полицейскому в Эстонии давать взятку бесполезно и даже наличие в кармане удостоверения и жетона не спасает от внушительного штрафа. Георгий саркастически заявляет, что, может, и бесполезно, если давать мало, а уж насчёт жетона он никогда не поверит.
Словно по заказу напарника, нас тормозит человек в синей форме с радаром в руке. Крис чертыхается. За разговорами немного превысил скорость. Выходит из салона. Жора выскакивает следом. «Ну давай поглядим, полюбуемся на вашу неподкупность, господа».
Господа общаются на эстонском. Крис, судя по интонации, виновато оправдывается, затем нехотя достаёт жетон. Местный гаишник никак на жетон не реагирует, в свою очередь, показывая на радар. Не так, кстати, много и превысили, километров на десять. В результате недолгого диспута один господин выписывает другому талон. Вероятно, о внесении определённой суммы в бюджет республики. Крис неподдельно расстроен. Жора неподдельно смущён. Хотя сомнения остаются. Господа могли разыграть трагикомедию специально для русских зрителей…
Дом у Криса деревянный, двухэтажный, в состоянии косметического ремонта. Участок с соснами и гранитными валунами. Сбоку пристроена банька. В каждом штрихе интерьера чувствуется тлетворное влияние Запада. Жена Криса с дочкой специально уехали к матери, и коттедж в нашем полном распоряжении. Крис отзванивается начальству и докладывает, что русские детективы к операции готовы. На всякий случай просит заказать бригаду «К-9», это что-то вроде нашего ОМОНа. Затем предлагает сесть за обеденный стол и в деталях обсудить план завтрашних действий. Что мы с удовольствием и делаем…
Утром следующего дня, ровно без пяти десять мы с мужественным Георгием, напоминающим засохший плавленый сырок, перемалывая весеннюю слякоть и сжимая под мышками по газете «Наша Эстония», подтягиваемся к памятнику великому вождю, не сброшенному наземь с пьедестала после перестройки, а заботливо перенесённого за крепостную стену. Мужество Георгия заключается не в том, что он согласился рисковать жизнью, взяв с собой деньги, а что вообще смог сегодня подняться после вчерашнего заседания оперативного штаба. Правда, по пути он задал интересный вопрос, а куда мы, собственно, идём? И откуда в его кармане две толстые пачки долларов? Я, как сумел, объяснил. «Главное, Жорик, запомни – меня зовут Филипп, как Киркорова. А тебя Герасим. Как Му-му». Не подумайте, что Георгий бытовой пьяница или, Боже упаси, алкоголик. Все дело в атмосфере. Воздух заграницы необыкновенно пьянит и расслабляет. Мы с Крисом, в отличие от напарника, не так чувствительны к атмосфере. К тому ж водку с «Вана Таллином» не мешали.
На представителей серьёзной бригады мы, если честно, не очень похожи. От нас за версту разит жидким бюджетным содержанием. Хорошо хоть прошли добрые времена голдовых цепей, малиновых пиджаков и бритых затылков, а то прохожие просто подняли бы нас на смех. Но дело даже не в прикидах. «Я опера узнаю по походке…»
Прохожих, правда, никого, место для встречи выбрано грамотно, засаде спрятаться негде, разве что в историческом музее напротив. Кстати, наверняка кто-нибудь из коллег там заседает. Маячок Крис доверил мне. Он спрятан в брелке от автомобильной сигнализации. Никаких подозрений. В нужный момент достаточно нажать на красную кнопочку, что послужит сигналом к штурму. Сам Крис сейчас в машине по ту сторону стены прослушивает эфир. Надеюсь, он не уснёт.
Не скажу, что очень сильно волнуюсь. Все-таки сказывается солидный опыт. Обычное внедрение, каких у любого добропорядочного опера, как в Эстонии сыра. Хотя на последнем внедреже, месяц назад, приключилась драма. Ловили мы одного налётчика, решили выманить на встречу. Старым проверенным способом. Его бригада пару магазинов прикрывала на нашей земле. Мы с Жорой в магазин под видом братвы. Так и так, мы новые герои, платить теперь будете нам. Расчёт понятен – хозяин позвонит крыше, и нам назначат рандеву, куда наверняка приедет и наш ковбой. Так и случилось, хотя наивно считается, что время «стрелок» прошло. Оно никогда не, пройдёт, потому что ничего более оптимального для выяснения отношений человечество не придумало. Прибыли мы с Жорой и Борюсиком к назначенному часу в условленное место, нас уже ждёт пара броневиков с экипажами. Выходят. Налётчик наш тут же. Мы обрадовались, за стволами и «браслетами» полезли. И в это время из второго броневика выползает заместитель начальника нашего РУВД по кличке Коррумпированный Петербург. Важный такой, при погонах. Сначала стушевался, а потом сориентировался по-быстрому и давай на нас орать, словно Жириновский под стаканом. «Ах вы, подонки, скоты! Крыши магазинам ставите! Завтра же на гражданку к чёртовой матери!» Слава Богу, накануне мы про операцию Шишкину доложили, своему непосредственному шефу, и он нас отбил от напрасных обвинений. А то сидели б сейчас в следственном изоляторе и перестукивались. Самое обидное, ковбой под шумок свалил, до сих пор его не поймали. А Коррумпированный Петербург через неделю досрочную звёздочку получил. За выдающиеся достижения в борьбе с организованной преступностью…
Надеюсь, сегодня к нам не подойдёт какой-нибудь Коррумпированный Кохтла-Ярве и не сорвёт забег. Подтолкнув Георгия, склонившего голову на постамент, я смотрю на часы. Время пошло. Просыпайся, брат.
– Здорово, мужики. Вы не Герасим с Филиппом?
Я оборачиваюсь на голос. Коренастый богатырь лет двадцати торчит в метре и придирчиво любуется нашими туманными ликами. Я даже не заметил, как он подошёл, хотя дорожка к памятнику одна и не заметить это невозможно. Пора к окулисту.
– Привет, – отзываюсь я, как наиболее активный член команды, – угадал. Филипп это я, он – Герасим.
Жора громко икает в знак согласия. Как бы маячок не заглушил.
– Гарик. – Богатырь протягивает руку для пожатия. – Ну что, пойдём в тачку? Димон сказал, вы свою в Ивангороде оставили?
Димон, вероятно, человечек Криса.
– Да. Так удобнее.
К машине мы ползём не через центральные ворота, а какими-то окольными путями вдоль берега. Минуем каменного льва на длинном постаменте. Лев размером с кошку. Гарик любезно поясняет, что это памятник в честь победы шведов над Петром. Шведами здесь и поставленный. Герасим плохо переносит
