– К кому вы? – повторил Соловец. Пауза затягивалась.
– К другу по школьной скамье, – наконец выдавил из себя Померанцев, покачнувшись и указав на дверь Кивинова.
'Мудак', – подумал про себя Соловец, но вслух сказал: «Подождите», – и поволок Зубра в камеру.
Спустя пару часов Кивинов встретился с выпущенным из камеры Кактусовым у пивного ларька за отделением.
– Ну как?
– Все узнал. Самогона у него нет, – промычал Померанцев.
– Стой, при чем тут самогон? – не понял Кивинов. – Ты же про заточку должен был узнать.
Померанцев уставился на Андрея помутневшим взглядом.
– Ах, да, точно, вот, забыл совсем. Он просил передать. – Он достал из кармана разорванную пачку «Винстона», на которой каракулями Зубра было написано: 'Хмель, меня колют на заточку. Скинь куртку. Зубр.'
– Маляву эту на Бульварный надо отнести, вот тут адрес, а на словах передать, чтобы Хмель ни на что не кололся.
Как только Кивинов уяснил смысл записки, он, Клубникин и Таранкин помчались к Хмелю, иначе говоря, Хмелеву Юрию, коллеге Зубра по пивбару. Он жил на Бульварном, но на территории другого отделения.
Зайдя в подъезд, провонявший мочой и кошками, опера поднялись на второй этаж и остановились перед вполне благопристойной дверью, никак не вязавшейся с образом Хмеля. На стук Таранкина ответом была мертвая тишина. Таранкин дернул ручку на себя и еле успел отскочить – за неимением ни петель, ни замков дверь просто вывалилась из проема.
Трехкомнатная хрущевка представляла собой поистине музейную редкость. Квартира Померанцева была Эрмитажем по сравнению с данным обиталищем. Полы в квартире Хмеля практически отсутствовали, они выгорели оттого, что хозяин, вероятно, жарил на них шашлык, о наличии стекол, обоев и мебели говорить вообще было бы несерьезно. На единственной кровати без матраса, прямо на пружинах, храпел в доску пьяный Хмель, которому, похоже, были абсолютно безразличны терзания Зубра в камере.
На общем собрании, проведенном тут же, опера решили не будить Хмеля, а просто обшмонать квартиру. Искать что-либо в ней было негде, но тем не менее во встроенном шкафу Клубникин нашел зеленую куртку, дохлую крысу и бутыль с остатками браги. Все. Скорее всего, это плюс одежда, что была на нем, и являлось единственным имуществом Хмеля. Забрав куртку и поставив на место дверь, оперативники покинули квартиру.
Клубникин по пути отстал от остальных под предлогом проверки ранее судимого и решил заглянуть на чашечку кофе к знакомой продавщице из соседнего универмага. По мере приближения к дому подруги шаг его становился все увереннее и бодрее и грозил вот-вот перейти на бег, так что, завернув за угол, Володя чуть не сбил с ног какую-то молодую особу.
– Привет, – сказал Володя, узнав в девушке свою секретаршу Ленку из школы напротив. – Почему плачем?
– Ой, Владимир Викторович, – всхлипнула Ленка, вытирая кровь под носом. – Вон те, видите, убегают? Куртку сняли и цепочку, да еще и нос разбили, сволочи.
Клубникин оглянулся и увидел метрах в двухстах убегающую стаю, человек из семи-восьми.
– Иди в отдел, посиди у Кивинова, я – сейчас.
Володя, не тратя больше времени на дальнейшие разговоры, взял низкий старт и бросился за парнями. Обладая хорошим природным здоровьем, укрепленным игрою в нападении, он рассчитывал вскоре настигнуть беглецов. Парни растянулись цепочкой и по-марафонски бежали в направлении ближайшей станции метро.
'Хиляки, наркоманы, – подумал Клубникин, – не уйдете, все равно достану'.
Возраст, однако, брал свое – настигая последнего, Володя постепенно начал задыхаться.
– Бежим? – с ходу спросил он.
– Ага, – ответил парень.
– Ну, давай, – сказал Клубникин, обходя его на повороте. До первого парня, бежавшего с курткой, оставалось еще метров пятьдесят. Когда перед Володей замелькала спина бегуна и все остальные остались позади, Клубникин уже хрипел, но держался. Из последних сил, испытывая острое желание остановиться и отдохнуть, со словами 'Ку-ку, ковбой, а вот и я!' он прыгнул на почти двухметрового детину.
Парень резко повернулся, сбросил Клубникина и выхватил из-под куртки ножик, больше похожий на римский меч. Детине оказалось всего лет шестнадцать, но по сложению он был на две головы выше Володи и раза в два пошире в плечах.
– Тебе чего? – ухмыльнулся он. Остальные уже подбежали и, тяжело дыша, стояли рядом.
– Куртку отдай, длинноногий, – ответил Клубникин, одной рукой утирая пот, а второй вытаскивая из-под пиджака пистолет.
– Ой, волын. Откуда у тебя? – удивился парень.
– Сейчас узнаешь. А ну-ка, брось свою приблуду и сам на землю. Живо!
Улица была пустынна, прохожих как назло не было. Подростки-сообщники, увидав пистолет, бросились врассыпную. Клубникин передернул затвор и повторил просьбу прилечь на асфальт. Парень, положив рядом куртку и нож, нехотя подчинился. Володя снял ремень, перетянул тому руки и, быстренько обшмонав, вынул у него из карманов пачку сигарет, ключи и пакетик с наркотой.
– Цепочка где, козел? – спросил он, усаживаясь на парня и закуривая сигарету.
– Не знаю, – простонал он.
