Матушка Агния стала его духовной дочерью и под его водительством продолжала восхождение по лестнице добродетелей. То страшное десятилетие, которое Господь отпустил Филарету для окормления православных в самое переломное для России время, не прошло для матушки бесследно, и она стала настоящим воином Христовым.
В 1928 году арестовывают настоятеля храма отца Василия (Мрежина). В защиту отца Василия матушка подняла всех жителей села. Боролась за веру православную всеми силами, как только могла. Настоятелем был назначен иеромонах Сергий (Сорокин), ныне причисленный к лику святых новомучеников Российских. В дальнейшем Господь свяжет неразрывными нитями жизнь во Христе иеромонаха Сергия и монахини Агнии. В 1931 году, на Троицу, арестовывают отца Филарета, через несколько дней матушку, а еще через некоторое время приговаривают к различным срокам исправительно-трудовых лагерей. Матушка Агния получает три года. Обвинений в свой адрес она не признает.
В 1934 году, отбыв наказание, матушка возвращается на родину. Но храм в селе закрыт, и она идет в село Срезнево, где становится псаломщицей в храме Казанской Божией Матери, хранительницей чудотворного образа Божией Матери «Споручница грешных». Здесь живет она в сторожке, в храме продолжает нести монашеский подвиг.
Вернувшегося из лагерей иеромонаха отца Сергия владыка Иувеналий (Масловский) назначает настоятелем храма в Срезнево. Та к Промыслом Божиим опять встретились отец Сергий и матушка. В те времена, когда храмы везде закрывались, в селе Срезнево Богослужения и духовные песнопения становились все торжественнее, постоянно проводились крестные ходы. Матушку Агнию знали монашествующие всей Рязанской губернии. В Срезнево собирались юродивые и блаженные. Это не осталось незамеченным для властей. В ночь с 21 на 22 ноября 1937 года арестовали иеромонаха отца Сергия, а днем забрали и матушку Агнию. Предъявили ей обвинение по статье 58-10-11 в антисоветской агитации и приговорили к десяти годам концлагерей. Много натерпелась матушка в лагерях и пересылках. Отбывала она срок и в Казахстане, и на Камчатке, и на Дальнем Востоке, и в Сибири. Божия благодать, почившая на ней, не раз отрезвляла звероподобных уголовников и надзирателей. Ее смирение и кротость обезоруживали порочных людей, пробуждали в них зачатки христианской совести. Долгие годы каторжного труда не сломили матушку духовно, но здоровье ее было подорвано. Однажды она смертельно заболела, и ей прислали из соседнего барака священника для последней исповеди. Однако он ей прозорливо предсказал, что она еще послужит Царице Небесной, а умирать будет на руках у девицы Марии.
У матушки чудом сохранился бумажный образок великомученицы Варвары, к которому она и возносила свои молитвы. Но, видно, Господу было угодно и далее испытывать ее. Начальник лагеря, зная ее ангельский характер, решил оставить матушку ухаживать за своими детьми. Целых три года она трудилась, добросовестно воспитывая детей, а по ночам молилась. Однажды она почувствовала, что ее плеча кто-то коснулся. Матушка обернулась и увидела в неземном сиянии великомученицу Варвару, которая ее успокоила и сказала, что скоро она будет в Срезнево у чудотворного образа. Та к все и произошло. Начальника лагеря арестовали, а матушку Агнию отправили домой. К этому времени матушка пришла в полное христианское совершенство. Господь наградил ее даром духовной прозорливости, исцелений, рассудительности.
Вернулась она в Срезнево в 1950 году. Вновь поселилась в сторожке, стала псаломщицей и пела на клиросе. После войны возле Срезневского храма поселилось много монахинь, и матушка Агния стала как бы настоятельницей маленького монастыря, игуменьей. Она установила среди них монастырский устав. Ходили крестным ходом вокруг храма, читая Богородичное правило. Ночами коленопреклоненно молились. Во всем была строгость и в то же время истинная христианская любовь.
Особую любовь она питала к детям, которые приходили в храм помолиться. Шила для них одежду, даже для их кукол. В окрестных селах матушку почитали за святую. Она и была Ангелом во плоти. Господь открыл ей духовные очи. Монахини неоднократно видели, как она разговаривала с Божией Матерью. Матушка не раз рассказывала им, сколько Ангелов молится по ночам возле чудотворного образа. Встретила она и девицу Марию (ныне схимонахиню матушку Мариамну, хранительницу чудотворного образа), встретила ее так, как будто знала ее всю жизнь и ждала этой встречи. Восемь лет прожила матушка после освобождения из заключения. Эти годы не были просты. Власти ни на миг не забывали об «антисоветском элементе», делая все, чтобы как можно сильнее поранить ее душу. Все обиды смиренно сносила матушка. Много монахини трудились, сами белили и ремонтировали храм, стегали одеяла и вышивали ризы. Но главное – не прерывался тот молитвенный ручеек, который оживотворял мир. Заболела матушка Агния внезапно. За три месяца она угасла. У нее был рак пищевода. Умирала она тяжело, голодной смертью. В это же время она приняла схиму с именем Анна. Умирала на руках у Марии. И когда казалось, что она уже умерла, вдруг матушка приподнялась и широко раскрытыми глазами устремилась ввысь, тихо улыбаясь, прошептала: «Я вижу!..» Уже после смерти матушка неоднократно утешала возле своей могилки плачущую Марию, а после также мгновенно исчезала. Монахиня Мариамна скончалась недавно – весной 2008 года, через пять лет после прославления в Соборе новомучеников и исповедников Российских схимонахини Анны.
Умерла схимонахиня Анна 23 декабря 1958 года. Мощи преподобноисповедницы Анны находятся в Казанском храме села, где она подвизалась.
Теперь уместно рассказать и о духовном родстве во Христе матушки и иеромонаха отца Сергия. Вместе они служили в селе Заполье, обоих арестовали в 1931 году, обоих посадили на три года, в один год они вернулись из лагерей, вновь встретились в храме села Срезнево, вновь служили три года и 22 ноября их вместе арестовывают. В один день (6 декабря) им вынесли приговор: отцу Сергию – расстрел, матушке – 10 лет. Отца Сергия расстреляли 23 декабря, и вот через 21 год схимонахиня Анна почила тоже 23 декабря. Хоронили ее при стечении множества народа. Отпевал матушку схиархимандрит Серафим из храма села Сушки. В те дни река Ока еще не встала, и из города Спасска церковный хор никак не мог перебраться, так как по реке шли льдины. И вот, по их рассказу, сам Николай Чудотворец на льдине переправил хор на другой берег. Минули многие годы, но, как и прежде, возле могилки матушки молятся прихожане, просят ее помочь. И она помогает.
Преподобномученица Анна Благовещенская
В начале XX века среди многих монастырей Вологодского края особенно славен был духовной жизнью своих насельников Павло-Обнорский Троицкий монастырь, расположенный в Грязовецком уезде в пятнадцати верстах от города Грязовца на левом берегу реки Нурмы. Монастырь был основан учеником преподобного Сергия Радонежского преподобным Павлом Обнорским в 1414 году; мощи святого покоились в монастыре под спудом. Обитель дважды – в 1513 и 1767 годах – жестоко пострадала от пожара, а в 1777 году была разграблена разбойниками. В начале XX века наместником монастыря стал архимандрит Никон (Чулков). Благочестивый подвижник, он имел и духовные дарования, умел и хозяйственную жизнь привести в процветающее состояние. При нем в обители было четыре храма, и все в прекрасном состоянии. В свое время он обратился к императору Николаю II с просьбой о пожертвовании средств на украшение раки преподобного Павла. Просьба была удовлетворена, и отец Никон устроил прекрасно украшенную раку. В 1910 году он ездил к императору в Царское Село, чтобы выразить личную благодарность за пожертвование, и был принят им. Когда в 1914 году началась война, в монастыре был устроен лазарет для раненых.
Один из прихожан монастыря, ставший впоследствии священником в Захарьевской общине, а в то время служивший учителем в Любиме, вспоминал: «К весне 1914 года до меня и вообще до всего окружающего меня любимского общества донеслись слухи об особой духовной настроенности в Павло-Обнорском монастыре. Тогда же, как воспитанный на глубоко религиозных началах, устремился туда и я в компании единомыслящих со мной в религиозном отношении сослуживцев. Что Павло-Обнорский монастырь, руководимый своим настоятелем архимандритом Никоном, имел именно такую религиозно-нравственную физиономию, видно из маленького путевого факта: когда в первый раз мы ехали на наемной лошади из Грязовца, я спросил возницу: в который из монастырей – Корнилиев или Павлов больше возите седоков? То т не задумываясь ответил: “Коли кому погулять, так везем в Корнилиев, а кому помолиться – того везем в Павлов”. Нужно заметить, что всех нас туда влекло не только искание благодатного успокоения, но и возможность получить исцеление от болезней по молитвам преподобного Павла, а также и желание получить духовно-назидательный совет архимандрита Никона. Я был серьезно болен расширением сердца, был при смерти, лежал в одной из московских больниц, но лечение плохо подвигалось, дома я продолжал болеть, и доктора запретили мне даже вставать с постели. И вот, я по особому духовному влечению, вопреки запрещениям доктора, весной 1914 года предпринял путешествие в Павлов монастырь. Первый день я не смог собственными силами ходить, и меня водили под руки, на второй день я пошел
