и показываясь все чаще и чаще, эти светлые пятна захватили, наконец, всю поверхность планеты. Огромные ноля сделались красными, как раскаленное железо. И подобно тому, как железо, если положить его в раскаленную печь, становится светло-красным, потом оранжевым, потом желтым и, наконец, ослепительно белым, точно также и планета прошла через все эти степени накаливания. Ее объем увеличился, вращение вокруг оси участилось. Таинственная планета стала походить на огромный шар из расплавленного металла, окутанный металлическими испарениями. Под непрерывным действием своей внутренней печи и элементарных столкновений она приобрела огромные размеры и из огненного шара превратилась в дымный. С этой минуты она стала все более расширяться и терять свои очертания. Солнце, освещавшее эту планету вначале, теперь не превосходило ее своей яркостью. Вместе с тем оно стало увеличиваться в объеме, так что для меня стало очевидно, что шарообразная планета утрачивала свое существование и терялась в нарастающей атмосфере солнца.
Присутствовать при конце целого мира — зрелище не частое. В моем энтузиазме я не мог удержаться, чтобы не вскричать в порыве суетного чувства: «И это конец?! Такова участь всех миров!»
«Это не
«Начало, это — начало?» — подумал я.
«Начало самой земли, — отвечал тот же голос. — Ты видел всю историю земли,
Это объяснение не поразило меня в такой степени, как первые события моей неземной жизни. Ибо я уже ознакомился с законами света и был подготовлен к удивительным эффектам, создаваемым ими. К тому же некоторые подробности уже ранее заставили меня предположить это, я их опустил, чтобы не нарушать единства рассказа, но они еще более поразительны, чем общая последовательность событий.
Quaerens. — Я не подумал об этом неизбежном изменении перспективы по ту сторону Капеллы. Таким образом, ты видел саму землю, и ее история развернулась перед тобою в обратном порядке событий. Ты видел события древней истории после новых. Каким же образом свет дал тебе возможность проследить до самого начала реку времени?
Этот новый эффект законов света я понимаю лишь наполовину, и я был бы благодарен тебе, если бы ты дал мне его объяснение.
Lumen. — Я уже дал его, сказав тебе, что я удалялся от земли с большей быстротой, чем распространяется свет.
Quaerens. — Но скажи мне, каким же образом, при таком удалении от земли можно видеть события в порядке, обратном действительному?
Lumen. — Объяснить это не трудно. Предположим, что ты удаляешься от земли со скоростью равной скорости света; в таком случае, земля сохранит для тебя во время твоего движения тот же вид, какой она имела в момент отправления, так как ты двигаешься с тою же скоростью, с какой распространяется в пространстве световое изображение. Даже если бы ты двигался таким образом тысячу или хотя бы сто тысяч лет, это изображение будет передвигаться вместе с тобой, сопровождая тебя на всем пути подобно фотографии, которая сохраняет одно и то же изображение.
Quaerens. — Это явление мне знакомо уже по нашему первому разговору.
Lumen. — Хорошо. Предположи же теперь, что ты удаляешься от земли с быстротой, превышающей скорость распространения света. Что в таком случае произойдет? По мере твоего движения в пространстве, ты будешь настигать лучи, вышедшие еще до твоего отбытия, т. е. последовательные фотографии, ежесекундно уносящиеся в пространство. Если, например, ты отправился с земли в 1867 г. и движешься столь же быстро, как и свет, то события 1867 г. будут вечно сопровождать тебя. Если же ты будешь двигаться быстрее, то ты найдешь в пространстве лучи, вышедшие с земли в предшествующие годы и несущие с собою фотографию событий того времени.
Таким образом получается целый ряд фотографий земли, расположенных на одной и той же линии, но отделенных друг от друга известными расстояниями. Поэтому, проходя последовательно через точки А, В, С, D, E, F, можно наблюдать из века в век историю земли.
Quaerens. — На каком же расстоянии находятся друг от друга эти фотографии?
Lumen. — Расчет сделать нетрудно: расстояние, отделяющее их, равняется тому пространству, которое пробегает луч в столетие. Принимая 15.000 лье в секунду, легко вывести, что в минуту свет пройдет расстояние в 4.500.000 лье, в час — 270.000.000 лье, в день — 6.480.800.000 лье, в год — 2.366.820.000.000. Принимая во внимание високосные годы, отсюда можно заключить, что в течение столетия свет проходит расстояние приблизительно в 236 триллионов 682 миллиарда лье[4].
Так возникают земные фотографии, ряд которых расположен в пространстве на равных расстояниях друг от друга. Теперь предположим, что между вековыми фотографиями размещены другие, отделенные лишь годовым промежутком и находящиеся, поэтому, на таком расстоянии друг от друга, которое пробегает свет в течение одного года. Далее, между годичными фотографиями мы найдем и повседневные. Точно таким же образом в дневном промежутке можно найти ежечасные, ежеминутные и ежесекундные фотографии, отделенные соответствующими расстояниями. Так что луч света, или, вернее, сноп световых лучей, представляющий собою целый ряд последовательных изображений, даст движущуюся летопись истории земли.
Двигаясь со скоростью, превышающею скорость света, можно настичь эти, насыщенные световыми изображениями, лучи, и тогда они развертывают перед взорами наблюдателя целый ряд картин минувшего.
Quaerens. — Но разве духи могут одними своими силами переноситься через неизмеримые небесные пространства?
Lumen. — Их собственных сил еще недостаточно для этого. Но духи пользуются силами природы. Притяжение — одна из этих сил. Оно передается с несравненно большей скоростью, чем свет.
Без сомнения, человеческая душа, не будучи функцией мозга и существуя совершенно самостоятельно, пользуется относительной свободой; но эта свобода вполне сообразуется с ее способностями, с ее силой и с ее энергией; душа стремится к тому, на что направляют ее побудительные причины. В момент рождения всякого человека, если бы были известны свойства его души и обстоятельства его последующей жизни, можно бы было заранее предугадать его жизнь во всех ее подробностях.
Что же касается человеческого организма, то он представляет собою всецело продукт нашей планеты. Его тело, рост, вес, ум, вся его организация имеет своей причиной состояние той планеты, на которой он обитает, атмосферы, который он дышит, питания, поддерживающего его силы, притяжения на поверхности земли, твердости земных материалов и т. д.
Из этого факта следует то заключение, что на других планетах органическая жизнь отличается от земной и что обитатели их, являющиеся, как и здесь, результатом действующих на каждой планете сил, должны, безусловно, разниться но своим формам от земных обитателей. Например, на тех планетах, где обитатели не едят, не может быть ни пищеварительного аппарата, ни кишок. На планетах сильно наэлектризованных, обитатели одарены электрическим чувством. На других планетах зрение обитателей приспособлено к ультрафиолетовым лучам, и глаза их не имеют ничего общего с вашими, не видят того, что вы видите и, наоборот, видят то, чего не видите вы. Органы соответствуют функциям.
Quaerens. — Значит, мы не представляем типа вселенной? И вся вселенная является лишь вечно преобразующимся проявлением действующих сил?
Lumen. — Взгляни, мой друг, заря опять призывает меня к возвращению в лоно пространства, заполненного неизвестными на земле явлениями, в богатый рудник, в котором духовные существа находят образы минувшего, разгадку многочисленных тайн, обломки разрушенных миров и зарождение миров будущих. Впрочем, было бы бесполезно уснащать рассказ бесполезными подробностями. Моей целью было показать тебе, что для того, чтобы увидеть миры и течение жизни совершенно противоположные вашему, достаточно удаляться от земли со скоростью, превышающею скорость света.
Душа, при движении к недостижимым горизонтам бесконечности, встречает лучи, отраженные как
