Конан упал на живот, всем телом прижался к скале, скребя ногтями по скользкому от крови камню, и чувствуя, что сползает вниз, несмотря на отчаянные усилия удержаться. Ноги его повисли над бездной.
«Не вырваться!»
Иргиль яростно извивался, силясь избавиться от пут, державших его запястья. Руки юноши были подняты над головой, спиной он упирался в толстый сталагмит, к которому его привязали. Или приковали: пленник так и не понял, что это было.
Он был один в темноте пещеры. Откуда-то тянуло холодом и еще каким-то странным запахом. Незнакомым. Тревожащим.
Оружие горцы почему-то оставили пленнику, и, прижав голову к груди, Иргиль увидел, что солнце- камень в рукояти кинжала светится ярче обычного.
«Значит, — подумалось по привычке, — Кештиора жива.»
Он не выдержал и рассмеялся, то ли выплескивая дикое напряжение, то ли борясь со страхом — он и сам не знал. Собственный голос неожиданно показался Иргилю жутким, и юноша испуганно замолчал. В пещере было холодно, но по его лицу катился пот.
«Я не успел… не успел научиться рвать путы, а без магии мне не освободиться».
Он снова рванулся, выворачивая запястья и едва не рыдая от отчаяния.
Тщетно.
«Кештиора, — взмолился мысленна юноша, неожиданно для себя самого, — ты же говорила, что те, кто обменялись солнце-камнями, способны услышать друг друга, где бы ни находились. Услышь меня, ну, пожалуйста, мне очень нужна твоя помощь».
Где-то в глубине пещеры послышался звук, словно что-то тащили по камню.
«Кештиора! Пожалуйста! Услышь меня! Помоги мне!»
Иргиль не отважился говорить вслух. Менее всего он хотел, чтобы его услышали здесь. Шорох послышался ближе.
Юноша вжался в камень, зажмурившись, стиснув кулаки и почти перестав дышать. Его била дрожь.
«Кеш-ти-ора! Пожалуйста!» «Я здесь, мой мальчик»
Юноша уже почти перестал надеяться и сначала подумал, что ответ ему примерещился.
«Быстрее соображай, — молнией вспыхнула в голове чужая настойчивая мысль. — Сосредоточься. И в точности выполняй все, что я скажу. Времени на ошибку у тебя нет».
— Помочь?
Конан, который цеплялся за камни уже из последних сил, почти теряя сознание от боли и потери крови, с трудом разлепил веки. Кто-то стоял на тропе — кто именно, видно не было. Конан видел лишь сапоги черной кожи и машинально отметил, что, судя но выделке, их обладатель довольно богат. Или — был богат, с учетом того, что сапоги изрядно поношенные.
— Молчание — знак согласия, — вздохнул незнакомец.
Крепко ухватил Конана за запястье здоровой руки и дернул, с неожиданной легкостью вытащив воина на тропу.
Конан прислонился спиной к скале, зажмурившись и тяжело дыша.
— Эк тебя, — его спаситель сочувственно прищелкнул языком. — Сиди смирно, сейчас я тебе помогу.
Боль действительно начала ухолить. Вместо нес по телу разливалось приятное тепло.
— Спасибо. Ты спас мне жизнь, — Конан, наконец, смог открыть глаза и рассмотреть незнакомца.
Среднего роста, смуглый, сероглазый. Прямые черные волосы чуть тронуты сединой. Ничего особенного.
Конан благодарно улыбнулся и попытался встать.
— Рано, — решительно остановил его брюнет. — Не торопись. Мне надо еще поработать с твоей рукой.
— Как мне тебя называть? — спросил воин.
— Вельторн. Да не дергайся ты. Говорю же: я еще не закончил.
«Все. Умница, мальчик!»
Оковы распались на части, и у юноши едва не подкосились ноги от усталости и облегчения.
Но тут шорох послышался совсем близко, и в темноте вспыхнули два золотистых огонька.
Глаза.
Иргиль закричал, слепо метнулся в дальний конец пещеры, но споткнулся и полетел на камни.
— Ты слышал? — Конан шагнул в пещеру, приподняв факел повыше, чтобы осмотреться. — Что это?
— Страж охотится, — пожал плечами его спутник. — К сожалению, без этого не обойтись, иначе он потеряет силу.
— Но ведь там человек!
Вопль повторился, отчаянный, полный невыразимого ужаса.
— Это же…
Не договорив, Конан помчался по подземному коридору, па бегу выхватывая клинок из ножен.
Иргиль успел все же подняться, и медленно пятился под немигающим взглядом светящихся в темноте глаз. Пятился, пока не уперся спиной в стену.
И снова раздался шорох, словно по каменному полу тащили тяжелый мешок. Золотистые огоньки придвинулись ближе.
На магию уже не осталось сил, и тогда юноша обнажи меч и выставил перед собой, готовясь биться до последнего.
— …Иргиль! Конан?! Здесь?! Откуда?
Из темноты вынырнул знакомый силуэт. По стенам заметались оранжевые и багровые блики от факела. Конан занес меч…
— Нет! — раздался незнакомый голос. — Не трогай стража! Нельзя!
И тут же случилось невероятное: меч вылетел из руки Конана, словно выбитый ударом незримого клинка. Не будь Иргиль так перепуган, он изумился бы: ни разу на его памяти никому не удавалось обезоружить Конана.
Пещера озарилась мерцающим лиловым светом, и стало видно огромную черную змею и темноволосого человека в темно-синей тунике, который гладил чудовище по голове и что-то ласково говорил ему на незнакомом Иргилю языке. Раздвоенный язык скользнул но лицу незнакомца, змея изогнулась, разворачиваясь, и исчезла в темном проеме подземного коридора.
— Пойдемте отсюда, — предложил Конан, подобрав меч и убрав его в ножны. — Похоже, нам о многом надо поговорить. И лучше делать это на свежем воздухе.
— Так ты тот самый Вельторн!
— Тот самый?
— Тот, кто сумел вернуться из Каменной Пасти, — пояснил Конан, пристально глядя в серые глаза волшебника.
— Я не вернулся, — тихо сказал Вельторн. — Меня вернули.
— Кто?! — хором воскликнули Конан и Иргиль.
— Страж, — ответил волшебник. — Точнее, его предшественник.
— Эта змея?
— Тот, кто родился стражем, становится освободителем, пробормотал Иргиль. — Вот оно что!
— Вы хотите кого-то спасти, верно? — без обиняков спросил Вельторн. — Что ж, тысяча лет сравнялась. Я могу вам помочь.
