нанесут главный удар именно в этом направлении: Смоленск — Вязьма— Москва.
Время торопило нас. Но не дремал и враг: самолеты противника не раз появлялись над этой местностью, фотографировали. Один из них был подбит в первые же дни. Боец 9-й стрелковой роты Петр Иванович Чепкасов, проживающий ныне в алтайском селе Первомайском, рассказывал: «Когда вошли в горящий Дорогобуж, над облаками пыли и дыма пикировало три бомбардировщика противника. Красноармеец нашей роты, родом из Солтонского района, положил свой ручной пулемет на плечо товарища и открыл по ним огонь. Вскоре один самолет загорелся и, резко снижаясь, пошел в западном направлении».
Итак, свой боевой счет батальон открыл.
В середине июля 24-я армия[2], в состав которой входила и 107-я стрелковая дивизия, заняла оборону на линии Оленино — Белый — Дорогобуж с задачей не допустить прорыва противника в направлении Смоленск — Вязьма. Работы по строительству и укреплению оборонительных рубежей в 150-километровой полосе начали вестись еще до подхода соединений армии. Здесь самоотверженно трудились трудящиеся Москвы, Смоленской и Калининской областей. С выходом на этот рубеж дивизий работа значительно ускорилась, и к 14 июля строительство в основном было завершено.
Противник рвался к Москве, стремясь до наступления холодов разделаться с нашей столицей. Правее 24-й армии на линии Осташков — Ржев оборонялась 30-я, левее — от Ельни до Брянска — 28-я армия.
10 июля танковые и моторизованные соединения противника из районов Витебска и Орши вышли к Смоленску. У стен древнего русского города началось одно из крупнейших сражений, которое длилось без каких-либо пауз два месяца. До десятка и более крупнейших атак противника отбивали в день войска Западного фронта, а нередко и сами переходили в контрнаступление, нанося противнику большие потери. После ожесточенных боев танковые дивизии противника обошли 20-ю армию и 16 июля захватили южную часть Смоленска. А через три дня вражеская группировка, вытеснив из Ельни 19-ю дивизию 28-й армии, заняла город. Угроза прорыва вражеских войск к Москве возросла.
Чтобы избежать внезапного удара со стороны противника, 107-я и другие дивизии 15 и 16 июля силами разведывательных батальонов вели активную разведку в северо-западном, западном и юго- западном направлениях. 16 июля наш батальон, подкрепленный артиллерийским дивизионом капитана В. П. Дубкова, получил приказ командира 107-й дивизии Павла Васильевича Миронова выступить по маршруту Дорогобуж — Городок — Быково — Ельня, войти в соприкосновение с противником и захватить пленных, чтобы через них узнать о намерениях противника. По маршруту главных сил батальона была выслана разведка — головная походная застава в составе 9-й стрелковой роты лейтенанта М. В. Заики, взвода пулеметной роты младшего лейтенанта Соколова, взвода 82-миллиметровых минометов лейтенанта Журавлева.
Мне и личному составу батальона, за исключением командира дивизиона капитана В. П. Дубкова — участника боев против японских самураев, предстояло принять боевое крещение. Получив задачу, я думал, как выиграть этот бой и тем самым создать уверенность у бойцов в будущем. Мне было ясно, что успех в известной степени зависит от того, как я организую бой. Значит, необходимо самому все видеть, чтобы руководить.
Прошли 8—10 километров. Получаю первое донесение командира взвода разведки лейтенанта В. Чеснокова: впереди в березовой роще обнаружено до роты пехоты, бронемашина, два противотанковых орудия противника. Было ясно, что перед нами усиленная рота противника, ожидающая подхода главных сил.
Принимаю решение: пока к противнику не подошло подкрепление, уничтожить эту роту и подготовиться встретить главные силы противника.
9-я стрелковая рота лейтенанта М. В. Заики при поддержке артбатареи совместно со взводом пулеметной роты и батальонной артиллерией активными и решительными действиями сковала противника огнем с фронта, отвлекла его внимание на свой левый фланг. А в это время 7-я стрелковая рота лейтенанта Журавлева и 8-я старшего лейтенанта Лаубаха, прикрываясь рощей, форсированно выдвинулись вперед и с приданными им средствами усиления атаковали правый фланг противника. Вскоре с запада подошла колонна главных сил вражеского батальона. Но и она была разгромлена 7-й и 8-й ротами при поддержке двух батарей капитана Дубкова.
9-я стрелковая рота добивала головную походную заставу в роще.
Взятые нами пленные оказались из дивизии СС. Допрос вел старший лейтенант Лаубах, по национальности немец. Пленный офицер признался, что они не ожидали столь дерзких действий со стороны русских. Командование их уверяло, что наша армия разбита и что немцы на пути к Москве могут встретить лишь отдельные очаги сопротивления.
Как ни нагло держались пленные, они вынуждены были признаться: «русские сражаются упорно», «никто из нас еще не участвовал в таких жестоких боях, как в России», «после боя на русской земле поле боя имеет ужасный вид. Такого, как под Смоленском и восточнее, мы еще не переживали. Наши войска от ударов русских несут большие потери…» Придет время — и еще не так будут сетовать фашисты на русских, на свою судьбу.
В этом первом бою личный состав батальона проявил мужество и упорство. Кадровый командный состав показал, что способен управлять подразделениями, учитывая обстановку и хорошо используя местность. Исключительно умело действовал пулеметный взвод лейтенанта Нешитова. Наводчик Тихон Федорович Безруков из Солтонского района Алтайского края огнем своего пулемета уничтожил более десятка фашистов, не давал гитлеровцам поднять головы. Расчет орудия комсомольца сержанта Дмитрия Афанасьевича Сухоплюева, наводчиком которого был Филипп Григорьевич Кондратьев[3], находясь в боевых порядках 9-й стрелковой роты, подбил бронемашину и противотанковое орудие противника. Батарея 76-миллиметровых пушек старшего лейтенанта Владимира Александровича Шмонина[4] прямой наводкой уничтожила пушку, два пулемета и более двух десятков фашистов, тем самым обеспечив успешную атаку 8-й стрелковой роты. Задачу наш батальон выполнил успешно. От пленного мы узнали, что противник готовится к наступлению.
Со второй половины июля обстановка в районе Ельня — Дорогобуж значительно осложнилась. Командующий 24-й армией генерал-майор К. И. Ракутин отдал приказ: 103-й мотострелковой дивизии комбрига Кончина совместно с 355-й стрелковым полком 100-й ордена Ленина' стрелковой дивизии во что бы то ни стало выбить противника из деревни Ушаково как опорного пункта. По приказу командира 107-й стрелковой дивизии Миронова в распоряжение Кончина поступил и 3-й батальон.
С комбригом Кончиным мне приходилось встречаться и раньше — на маневрах войск Сибирского военного округа. И вот теперь встреча на Ельнинской земле. Доложил о своем прибытии.
— Ваша задача — прикрывать правый фланг 103-й мотострелковой дивизии по мере ее продвижения.
103-я мотострелковая дивизия и 355-й стрелковый полк полковника Н. А. Шварева в течение двух суток вели наступательные действия. Потеряли много людей, деревня несколько раз переходила из рук в руки. Стало ясно, что удержать ее нам можно лишь в том случае, если будет взята высота 238,8. Н. А. Шварев приказал 2-й роте лейтенанта Т. Е. Логойского овладеть высотой и остальными силами полка атаковать Ушаково. 2-я рота захватила высоту, а к 7 часам утра полк овладел деревней, но не удержал и на сей раз. Но и противник, потеряв более половины своих людей и 18 танков, так и не смог передвинуться на северо-восток.
20 июля наша разведка обнаружила у села Каськово усиленный батальон противника. Разгромить гитлеровцев, предотвратить их удар по нашему левому флангу — такую задачу поставил П. В. Миронов перед нашим 586-м стрелковым полком. Выполнение этой задачи командир полка И. М. Некрасов возложил на 1-й стрелковый батальон старшего лейтенанта Э. X. Люманова. Его поддерживали 1-й и 2-й дивизионы 573-го пушечно-артиллерийского полка.
Завязался жестокий бой, длившийся более шести часов. В район Каськово — Городок враг непрерывно подтягивал свежие силы.
Командир полка решил вывести из обороны 3-й батальон и, усилив его 1-м дивизионом 347-го
