Что считать молодостью?…
Послесловие В. Орлова
Недавно Вениамин Александрович: Каверин высказал такое соображение: «Я считаю, что молодость писателя в наше время начинается где-то лет в сорок». Однако, хорошо это или плохо? И что считать молодостью писателя?.. Случаи в литературе и нынче самые разные. Вениамину Александровичу, видно, наблюдения над литературной и житейской практикой иных начинающих дали возможность продлить им молодость до сорока лет. Мне же всё больше приходится иметь дело с тридцатилетними начинающими прозаиками. Некоторым из них и за тридцать.
В пору же литературной юности моих сверстников тогдашние тридцатилетние казались нам маститыми. Но в наше столетие человеческий век как будто бы удлинился. Это-то, конечно, к лучшему. Но обязательны ли возрастные «смещения» в литературе? Тут вроде бы есть объяснения и оправдания: надо, мол, узнать жизнь, ощутить движения и изломы судеб, а уж потом говорить о них. Однако стоит ли жить с опозданиями? И сегодня очевидно, что молодые прозаики, даже с житейским опытом, талантливые, зачастую следуют лишь «вдогонку» писателям старшим, повторяя или варьируя открытые теми ситуации и характеры. «Быть молодым, да поздним — вот беда…» — сказал поэт.
Юрий Козлов — из молодых, да ранних. Первый его роман «Изобретение велосипеда» увидел свет, когда автору было двадцать пять. До романа были — школа, институт, служба в армии на Чукотке. Потом он работал в «Пионере», «Юности», «Огоньке». Много ездил и летал. Ощущал страну во всём размахе её пространств и проблем. Но журналистские трудности и суета и по сей день не вызвали в нём пресыщения или усталости. По-прежнему тянут его Дальний Север, льды студёного океана, полярные экспедиции.
В силу особенностей натуры — так представляется мне — Юрий Козлов в прозе — лирик и романтик. И не случайно присутствие в его произведениях фантазёров и мечтателей. К приёму романтического преувеличения обращается он в рассказе «Небесный механик)».
Герои Юрия Козлова — чаще всего молодые люди. Даже в повести «Воздушный замок» для читателя более важными оказываются не соображения и чувства сорокалетнего архитектора Андрея Петрова, хотя и они существенны, а история юных лет героя, история становления его личности и его первой любви. В детских и юношеских поступках и решениях, отважных или компромиссных, честных или бесчестных, писатель ищет истоки взрослой жизни, истоки характеров и судеб. Герой повести Андрей живёт нынче неспокойно, неуютно, хотя ему кажется, что он своими логическими (порой и образно-логическими) построениями воздвиг для себя некий душевный замок, оградивший его от забот и волнений летящего времени. Это не так. Житейские обстоятельства то и дело теребят его душу. Приходит к нему потребность разобраться в самом себе, в своей жизни, чтобы снова обрести душевное равновесие. А может, и не обрести это душевное равновесие, а истребить и остатки его, чтобы отыскать новую жизненную позицию. И он вспоминает о своих школьных годах. Андрей — мальчишка книжный, фантазёр, создатель «воздушных замков» — столкнулся в ту пору с серьёзными обстоятельствами реальной жизни и спасовал перед ними. В тогдашних своих уступках, компромиссах, да и в предательстве ищет Андрей объяснения нынешнего своего одиночества и житейского обрыва. Взрослый Андрей суров к себе. Изменится или не изменится его жизнь, неизвестно. Но важно, что читатель присутствовал при исследовании его судьбы, судьбы поучительной.
Юрию Козлову, мне кажется, малоприятны люди инфантильные, пустые, готовые носить одежды с «чужого плеча», холодные люди, на кого трудно положиться в острых ситуациях и испытаниях. А ведь такими они могут стать с детства. Малоприятны ему и иные взрослые — они в повестях и рассказах Козлова как бы на втором плане — коли живут они фальшиво и равнодушно.
Впрочем, в своём толковании смысла повестей и рассказов Юрия Козлова я, наверное, допускаю упрощения. Писатель не склонен к назидательности.
В «Ледниковом периоде» он снова ведёт разговор о необходимости нравственного выбора, о необходимости поступка, об умении отстаивать самостоятельность и единственность своей личности. Причём такую самостоятельность, которая не ущемляла бы жизнь и интересы других людей, не приносила бы им бед (как в случае с летучей любовью Сани Андронова — «Свидетельство о расторжении брака»). То есть речь идёт об ответственности человека за свои поступки и свою жизнь перед самим собой, перед окружающими людьми, перед обществом. И тут нет скидок на возраст.
…Маша, Юлия-Бикулúна и Рыба жили в одном дворе. В их троице, или сообществе, Юлия- Бикулúна была самой сильной и яркой натурой, полностью подчинившей своему авторитету двух подруг. Девочка незаурядная, смелая, способная на решительные и эффектные действия, иногда и просто трюки, добрая и злая, властная, капризная, избалованная — была заводилой. Бикулúна любила создавать ситуации, нервные и унизительные для окружающих. Но шли годы, девочки взрослели, и Маша начала понимать, что интересно-то ей интересно с Бикулúной, но что она находится в душевном плену у деспотичной и предприимчивой подруги, что она не самостоятельна, вторична и такой останется на всю жизнь, коли не вырвется из «ледникового» плена чужого диктата. И происходит освобождение из этого плена…
К делу жизни Юрий Козлов относится с увлечением. Он много пишет. Порой, возможно, и спешит. Однако что поделаешь с нетерпением литератора? Да оно и необходимо. Начал Юрий Козлов рано и правильно сделал, коли почувствовал своё призвание. Теперь ему важно не остаться в «ранних». Молодым-то он пускай остаётся.
Но у меня ощущение, что скоро в прозе Юрия Козлова мы встретимся с иными, взрослыми уже героями, уже с их серьёзными нравственными и социальными проблемами и ситуациями.
Будем ждать новых книг одарённого писателя.
Владимир ОРЛОВ
Примечания
1
Издательство «Советский писатель», 1981 г.
2
Издательство «Советский писатель», 1981 г.
