удар. Однако в самый последний момент бетонная преграда расступилась, и они очутились внутри здания.
— Ничего себе сервис... — тяжело переводя дух, сказал Горчаков. — Если так пойдет и дальше, то в самом деле быстро состаришься...
Тотчас одна из боковых стен раздвинулась, и на движущейся ленте навстречу им выехал небольшого роста человек в светлом костюме. Приблизившись к гостям с Земли, он представился:
— Базурин.
— Очень приятно, — вежливо улыбнулся Горчаков и вслед за тем быстро добавил: — Хотелось бы, не откладывая, приступить к делу.
Базурин согласно наклонил голову.
— Прошу...
Они сидели в комнате без окон, озаренной лампами дневного света. И хотя иллюзия, что в комнату проникают солнечные лучи, была полной, Горчаков и Майя все время испытывали неприятное раздражение...
— Почему так получилось, что о ситуации, сложившейся на планете, мы узнали не от вас, а от контрольного компьютера? — спросил Горчаков. — И сообщил он об этом только тогда, когда накопился материал, достаточный для статистической обработки. В результате время было упущено, события приобрели массовый характер. А ведь вы как врач должны были заметить отклонения от нормы гораздо раньше.
Базурин ответил не сразу.
— Видите ли... — произнес он как бы нехотя, — несколько лет назад мы, наконец, завершили грандиозную программу. И людям, естественно, захотелось в полной мере вкусить плоды этой победы. А когда человек достигает заветной цели, у него неизбежно происходит некоторый спад...
— Но в вашем распоряжении, — заметила Майя, — были объективные показатели. Ведь аппаратура периодически регистрирует биологический возраст каждого человека. Почему же вы не подняли тревогу?
— Регистрирует, — согласился Базурин. — Но что? Биологический возраст? А что это такое? Фактическое состояние организма. Вот и все, что мы о нем знаем. Мы научились его измерять, да! Но, от чего он зависит и почему изменяется, почему то опережает календарный возраст человека, то, наоборот, от него отстает, почему человек то стареет, то молодеет, — это нам неизвестно.
— Однако, если все изменения происходят в одну сторону, — возразил Горчаков, — и к тому же принимают массовый характер... это должно было вас насторожить.
По лицу Базурина пробежала тень:
— В том-то и дело, что сперва процесс ускоренного старения был отмечен лишь у нескольких человек. И как раз у тех, кто особенно активно участвовал в завершении программы. Я решил, чго это своеобразная реакция на большие нервные перегрузки. А массовый характер это все приобрело довольно неожиданно. И сравнительно недавно.
Горчаков испытующе посмотрел на Базурина:
— А что вы думаете сами?
— Видите ли... — начал было главврач, но резко оборвал фразу и, пожав плечами, произнес совсем другим тоном: — Я в этом еще не разобрался.
— Скажите, — неожиданно спросила Майя, — каков сейчас ваш собственный биологический возраст?
— Тридцать четыре, — нехотя протянул Базурин.
— А каким он был к моменту окончания программы?
Базурин замялся.
— Сорок один, — наконец выдавил он из себя.
— И как вы это объясняете?
Базурин страдальчески поморщился и пожевал губами.
— Пока никак...
Наступило тяжелое молчание. Потом Горчаков сказал:
— Ну, хорошо. Теперь мы хотели бы пообщаться с обитателями планеты и поработать с Главным электронным мозгом.
— Пожалуйста, — с явным облегчением отозвался Базурин. — Разрешите проводить вас в гостиницу...
— Что-то не нравится мне все это, — хмуро сказал Горчаков, когда они с Майей расположились в отведенном им номере. — На удивление бездушный мир. Одни машины...
— Это с непривычки, — засмеялась Майя. — Чем плохо, если машины полностью тебя обслуживают, предупреждают все твои желания?
И, словно в подтверждение ее слов, в номер вкатился маленький, сверкающий металлом квадратный робот. Остановившись, он нацелил свою гибкую антенну сперва на Майю, затем на Горчакова и так же бесшумно исчез. Почти сразу из стены выдвинулся обеденный стол, уставленный всевозможными блюдами. По комнате распространился аппетитный запах.
— Смотри-ка! — удивленно воскликнул Горчаков. — Они и в самом деле улавливают желания: моя любимая печень по-строгановски.
— Вот видишь, — улыбнулась Майя, — а ты еще был недоволен.
— Что и говорить, обслуживание — высший класс! И все же... Как хочешь, подозрителен мне этот Базурин. Заметила, как он смутился, когда ты поинтересовалась его собственным биологическим возрастом?
— Ну, и что тут особенного?
— Не знаю... Но странно как-то... Все обитатели планеты стремительно стареют, а он один молодеет. Можно подумать, этот Базурин высасывает из них жизненные соки. Словно вампир. Веке в пятнадцатом его сожгли бы на костре за колдовство.
— Но мы живем в другое время, — возразила Майя.
— Во всяком случае складывается впечатление, что возникшая ситуация по неясным пока причинам Базурина вполне устраивает. Иначе — почему он своевременно не сообщил на Землю?
— Не будем торопиться с выводами, — охладила его Майя. — Давай распределим обязанности. Я поговорю с людьми, а ты поработай с машиной. Соберем материал, вот тогда и будем выдвигать гипотезы...
На третий день вечером Майя, возвратившись из города, застала любопытную картину. Горчаков в одних плавках возлежал на тахте, а очередной робот легкими плавными движениями массировал ему спину. Майя некоторое время молча стояла в дверях, наблюдая за мужем, потом со смехом спросила:
— Втягиваешься?
Горчаков лениво повернулся к жене, движением руки отпустил робота и неторопливо сказал:
— А что? Ты знаешь, мне здесь начинает нравиться. Роскошная жизнь!
Майя внимательно посмотрела на него — шутит или говорит всерьез? А Горчаков между тем продолжал:
— Нет, в самом деле... Ты подумай, как я жил. Ни минуты покоя. Словно к тебе подведено напряжение в миллион вольт. А тут... Никаких дел, никаких забот, никаких волнений. Наслаждайся жизнью да потихоньку самосовершенствуйся.
— В чем же именно, хотелось бы знать?
— Да хотя бы в живописи! И потом — я с детства мечтаю написать роман.
