Скэндл. О черт возьми! Я ухожу.
Валентин. Останься, прошу тебя! Вам с Тэттлом всегда бы ходить парой. Вы как свет и тень хорошо оттеняете друг друга. Он ни в чем не похож на тебя — ни характером, ни образом мыслей. Ты губишь чужие репутации, а он стоит на их страже.
Скэндл. Избави нас бог от такого стража! Он так же хранит чужие репутации, как чужие секреты, на обе эти доблести он претендует с одинаковым правом. Этот негодяй всегда говорит шепотом, но таким, чтобы всем было слышно. Он ни за что не назовет вам женщины, только опишет ее портрет. Будет божиться, что она ему не писала, и тут же покажет адрес, надписанный ее рукой. Правда, он, всего вероятнее, подделал ее почерк и потому не произнес ложной клятвы, однако надеется, что ему не поверят, и так же отрицает милость дамы, как священник произносит 'нет', когда ему предлагают епископский сан[21], - ведь иначе он его не получит. Словом, он знаменитый тайновед, который хвалится своей осведомленностью. А вот и он.
Тэттл. Доброе утро, Валентин! Ваш слуга, Скэндл, если только вы не станете прохаживаться на мой счет.
Скэндл. Это вы можете требовать лишь от собственного слуги. А пока я принадлежу себе и, уж во всяком случае, не вам, я этого не обещаю.
Тэттл. Ну как бессердечно!
Валентин. Не обижайтесь на его речи, Тэттл! Разговор с ним подобен игре в 'молву'[22]: отзывайтесь о нем хорошо, если хотите, чтоб он ответил вам тем же.
Тэттл. Как ему, верно, тяжело и неприятно, что все его наветы лишь способствуют светскому успеху его жертв! Я вот, бог миловал, всегда на редкость деликатен в своих отзывах о людях.
Скэндл. Конечно, ведь вы общаетесь с таким сбродом, что без особой деликатности о них не расскажешь.
Тэттл. Слыхали — 'сбродом'? Ну почему 'сбродом'? Вы же не знаете этих людей. Как немилосердно!
Скэндл. Не знаю? Как бы не так! Вы же водитесь только с теми, от кого идет смрад на всю столицу.
Тэттл. Ха-ха-ха! Изволите шутить! Кому же неизвестно, что такого за мной не водится! С того дня, как я узнал первую женщину, Валентин, я ни одну из них, спаси бог, не ославил.
Валентин. Но встречались-то вы не с одной.
Тэттл. Сказать вам по чести, да. Что ж, я могу признаться в этом и даже сказать, пусть это будет грубовато, что я в жизни не путался с женщиной, у которой был кто-то другой.
Скэндл. Неужели?!
Валентин. Ей-богу, я ему верю! Мужья ведь не в счет, Тэттл?
Тэттл. Ах что вы!..
Скэндл. Ну а что у вас было с этой милой мещаночкой, миссис Блудл?
Тэттл. С кем? Ах с ней?.. Да, я знаю, миссис Блудл хвалилась, что я сказал ей то-то и то-то, что я писал ей и что-то там сделал — уж сам не ведаю что, только, клянусь моим добрым именем, она лгала. Да-да, она меня оклеветала, и я знаю почему. Ее подкупил некто всем нам отлично известный мужчина, желавший осрамить меня в глазах одной знатной дамы…
Скэндл. Всем нам отлично известной.
Тэттл. Не будем об этом… Конечно, всем известны мои тайны, всем и каждому. Впрочем, я скоро убедил ее в своей невиновности. Я сказал ей: сударыня, сказал я, некоторые люди только и делают, что разносят слухи и болтают то да се про того и этого, и, коль ваша светлость…
Скэндл. Светлость?! Ну-ну!..
Тэттл. Господи, что я сказал!.. Язык мой — враг мой!..
Валентин. Ха-ха-ха!..
Скэндл. Право, Тэттл, я не знал, что вы такой наглец! Впредь я буду вас уважать! Ну и ну! Ха-ха-ха! Так продолжайте — значит, что вы сказали ее светлости?..
Валентин. Признаться, такое не часто услышишь!
Тэттл. Я же ничего такого не сказал, спаси бог! Lapsus linguae[23]. Поговорим лучше о другом.
Валентин. Но все-таки, как вы оправдались?
Тэттл. Что об ртом говорить. Я пошутил, и все. Одна незнатная женщина приревновала меня немного, и я сказал ей там что-то, ей-богу, не помню, что именно. Поговорим лучше о другом. (Напевает песенку.)
Скэндл. Оставь его, черт с ним! Думает, мы будем его расспрашивать.
Тэттл. А знаете, Валентин, вчера я ужинал с вашей пассией и ее дядюшкой, старым Форсайтом. Ваш родитель прямо днюет и ночует у Форсайта.
Валентин. Да, я знаю.
Тэттл. Ей-богу, Анжелика прелесть. И миссис Форсайт тоже. И ее сестрица Миссис Фрейл.
Скэндл. Да, миссис Фрейл прелестная женщина, кто же ее не знает.
Тэттл. О, это несправедливо.
Скэндл. Что именно?
Тэттл. Так говорить.
Скэндл. Что говорить? Или вы что-нибудь знаете про миссис Фрейл?
Тэттл. Я? Нет, право, я могу судить о том, какого она пола, лишь по гладкости ее подбородка и пухлым губам.
Скэндл. Да неужто?
Тэттл. Ну да.
Скэндл. А она утверждала другое.
Тэттл. Быть не может!
Скэндл. Ей-богу! Спросите Валентина.
Тэттл. Я начинаю думать, что женщина, спаси бог, требует молчания от мужчины лишь затем, чтоб самой всласть обо всем болтать.
Скэндл. Без сомнения. Так скажите — она вас оклеветала? Значит вы с ней не спали?
Тэттл. Хоть мне и достает скромности первым не говорить об этом, я слишком учтив, чтобы спорить с дамой.
Скэндл. Так вы признаетесь?
Тэттл. Я озадачен. Впрочем, могу ли я отрицать это! коли она меня в том обвиняет?
Скэндл. Она скоро придет. Она каждое утро навещает Валентина.
Тэттл. Возможно ль?!
Валентин. Да, миссис Фрейд порой меня навещает и тем выказывает мне свое расположение. Однако я не думаю, чтоб она дарила кого-нибудь большей благосклонностью.
Скэндл. И я тоже. Но ведь Тэттл не станет чернить женщину: это не в его правилах. Как легко ошибиться в женщине, Валентин!
Тэттл. Что вы хотите этим сказать, господа!
Скэндл. Да, решено — спросим ее.
Тэттл. Какое варварство! Что же вы сразу мне не сказали…
Скэндл. Зачем? Вы же сами нам сказали.
Тэттл.…еще подбивали спросить Валентина.
Валентин. А разве я что-нибудь сказал? Или я должен был ответить на незаданный вопрос?
