Биллетс соединила телефон с динамиком и позвонила Болленбаху. Тот сразу же поднял трубку.
— Это лейтенант Биллетс. Детектив Босх у меня в кабинете.
— Очень хорошо. Сейчас найду приказ.
Послышался шелест бумаг, Болленбах откашлялся.
— Детектив Ие... Иеро... то есть...
— Иероним, — сказал Босх. — Рифмуется с «аноним».
— Значит, Иероним. Детектив Иероним Босх, вам приказано явиться на службу в отдел расследования убийств и разбоев пятнадцатого января к восьми ноль-ноль. Это все. Приказ вам ясен?
Босх был ошеломлен. Перевод в ОРУР представлял собой повышение. Его выставили оттуда в Голливуд больше десяти лет назад. Он взглянул на Биллетс, выражение ее лица было недоверчиво-удивленным.
— Вы сказали ОРУР?
— Да, детектив, отдел расследования убийств и разбоев. Приказ ясен?
— Какое у меня назначение?
— Я только что вам сказал. Вы должны явиться...
— Нет, я имею в виду, чем буду заниматься в ОРУР? Какое у меня назначение там?
— Вы узнаете об этом пятнадцатого числа утром у своего начальника. Это все, что я могу вам сообщить, детектив Босх. Приказ вы получили. Приятных выходных.
Он положил трубку, из динамика послышались частые гудки.
Босх взглянул на Биллетс:
— Это какая-то шутка?
— Если да, то хорошая. Поздравляю.
— Но три дня назад Ирвинг велел мне готовиться к отставке. А потом он передумывает и посылает меня в центр?
— Ну, может, он хочет наблюдать за тобой попристальней. Гарри, Паркер-центр не зря называют стеклянным домом. Будь осторожнее.
Босх кивнул.
— Мы оба знаем, — продолжала Биллетс, — что твое место там. Тебя вообще не должны были переводить оттуда. Это просто замыкается круг. Но нам будет недоставать тебя. Мне будет недоставать, Гарри. Ты работаешь превосходно.
Босх благодарно кивнул. Сделал шаг к выходу, затем обернулся к ней с улыбкой:
— Вы не поверите, особенно в свете того, что произошло только что, но мы опять занимаемся Трентом. Дело в скейтборде. НИО нашел на нем инициалы мальчика.
Биллетс запрокинула голову и так громко засмеялась, что это привлекло внимание всех сотрудников отдела.
— Да, — произнесла она, — как только Ирвинг узнает об этом, он определенно заменит ОРУР юго- восточным отделением.
Речь шла о кишащем бандитскими шайками районе в отдаленном конце города. Перевод туда был бы ярким образцом дорожной терапии.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Босх.
Биллетс посерьезнела. Поинтересовалась последним поворотом в деле и внимательно выслушала его план составления психологического портрета покойного оформителя декораций.
— Вот что я тебе скажу, — заговорила она, когда Босх умолк. — Я выведу вас обоих из очереди. Нет смысла привлекать тебя к новому делу, раз уходишь в ОРУР. И обеспечу сверхурочные за работу в выходные. Так что занимайтесь Трентом, не жалея сил, и держите меня в курсе. Гарри, у тебя четыре дня. Не оставляй на столе это дело, когда уйдешь.
Босх кивнул и вышел из кабинета. По пути к своему месту он ощущал, что все взгляды в отделе устремлены на него. Сев на стул, он опустил голову.
— Ну что? — прошептал Эдгар. — Куда тебя переводят?
— В ОРУР.
— ОРУР?
Эдгар повысил голос чуть ли не до крика. Теперь это становилось известно всему отделу. Босх почувствовал, что краснеет. Он догадывался, что все смотрят на него.
— Черт побери! — воскликнул Эдгар. — Сначала Киз, теперь ты. Что я, проклятый?
48
Из стереопроигрывателя звучал «Некий рай».
Босх с бутылкой пива в руке откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Завершился суматошный день в конце суматошной недели. Теперь ему только хотелось, чтобы музыка проходила через него, очищая душу и разум. Он был уверен, что уже располагает тем, что ищет. Требовалось только привести мысли в порядок, избавиться от заслоняющих поле зрения мелочей.
Они с Эдгаром работали до семи, потом решили разъехаться по домам. Эдгар не мог сосредоточиться. Весть о переводе напарника подействовала на него сильнее, чем на самого Босха. Эдгар воспринял это как пренебрежение к себе, поскольку в ОРУР перевели не его. Босх пытался успокоить Эдгара, уверял, будто там гадюшник, но все тщетно. Потом посоветовал напарнику ехать домой, выпить и хорошенько выспаться. Им предстояло работать в выходные, собирать сведения о Тренте.
Теперь Босх сам пил и засыпал в кресле. Он чувствовал, что стоит на пороге чего-то. Готовился к началу нового, ясного, периода жизни. Периода повышенной опасности, повышенных ставок, повышенного удовлетворения. И, зная, что теперь его никто не видит, улыбался.
Зазвонил телефон, Босх выключил стереопроигрыватель и пошел в кухню. Когда ответил, женский голос сообщил, что сейчас с ним будет разговаривать замначальника управления Ирвинг. Через несколько секунд голос Ирвинга раздался в трубке:
— Детектив Босх?
— Слушаю.
— Получили сегодня приказ о переводе?
— Да, получил.
— Хорошо. Я хотел сказать вам, что принял решение вернуть вас в отдел расследования убийств и разбоев.
— Почему, шеф?
— Потому что после нашей последней беседы решил предоставить вам последнюю возможность. Ваше назначение и является этой возможностью. Вы будете находиться в положении, где я смогу наблюдать за вашими действиями более пристально.
— Что это за положение?
— Вам не объяснили?
— Было сказано — явиться пятнадцатого числа на службу в ОРУР, и только.
Ирвинг молчал, и Босх подумал, что сейчас обнаружит ложку дегтя в бочке меда. Он возвращался в ОРУР — но в каком качестве? Попытался сообразить, каким может быть худшее назначение в лучшем назначении.
Наконец Ирвинг продолжил:
— Вы получаете свою прежнюю должность. Детектив с особыми полномочиями. Вакансия появилась сегодня, когда Торнтон сдал свой значок.
— Торнтон?
— Совершенно верно.
— Я буду работать вместе с Киз Райдер?
— Это решит лейтенант Энрикес. Но детектив Райдер в настоящее время без напарника, и вы уже сработались с ней.
Босх кивнул. Он был в восторге, но не хотел признаваться в своих чувствах Ирвингу.
Тот, словно понимая его душевное состояние, заговорил:
— Детектив, возможно, вы чувствуете себя так, будто упали в канализацию, но выбрались оттуда пахнущим розами. Не стройте никаких предположений. Не делайте никаких ошибок. Они от меня не укроются. Вам ясно?
