– Возможно. Вы что же, хотите пойти на контакт с русской разведкой?
Наглеть – так по-крупному. Немец посмотрел на меня с уважением.
– Если не секрет, подполковник, то какую именно службу вы представляете? Мою организацию вы знаете, так что можете считать это простым обменом любезностями. Представлением, если так можно выразиться.
Вот любопытный-то! Ну, на – держи.
– Спецподразделение «А» Первого Главного Управления КГБ СССР.
– Не слышал, – озадаченно покачал головой Горн. – Это что-то новое?
– Кому как, гауптштурмфюрер. По мне – так достаточно старое.
– И давно вы там служите?
– Почти двадцать лет.
– Видимо, раньше оно называлось как-то иначе, не мог же факт его существования быть неизвестным так долго?
– Ноу комментс, гауптштурмфюрер.
– Вот как? – удивленно поднял брови тот. – Вы и по-английски разговариваете свободно?
– И не только.
– Странно. Чтобы специалист такого уровня выполнял функции обычного диверсанта? Что-то новое…
– Отчего же? Если таких специалистов достаточно.
Да, похоже, я немца озадачил всерьез, он даже нить разговора потерял. Похлопал себя по карманам, достал портсигар. Спохватился и протянул его в мою сторону.
– Не желаете?
– Не курю.
– А я, с вашего позволения, воспользуюсь.
Он прикурил, убрал портсигар.
– Итак, гауптштурмфюрер, что вам от меня надо?
– Ах да! Извините, я отвлекся. Так вот, подполковник, изменять своей стране я не намерен. Поэтому контакт с вашей службой представляет для меня скорее познавательный интерес. Так сложилось, что у нас с вами совпали интересы. Кратко, в узкой области и ненадолго. Вот мое руководство и санкционировало встречу с вами.
– Которая, между прочим, могла и не состояться.
– Это вряд ли. Вокруг леса развернуто четыре полицейских батальона, не считая средств усиления. Этого более чем достаточно для того, чтобы прочесать его вдоль и поперек самым тщательным образом. Да и внутри леса достаточно для этого сил. Так что уйти отсюда вы не сможете. Живым, я имею в виду.
– И что из этого следует?
– У вас ведь есть карта бедняги Кройцера?
– Есть.
– На ней обозначена деревня Сквроцовка, так, по-моему?
– Скворцовка?
– Возможно. Так вот, подполковник, уйти отсюда вы можете только через нее.
– Почему?
– Потому что во всех остальных направлениях лес будет блокирован, – немец посмотрел на часы, – уже через два часа. И любая ваша попытка выйти другим путем будет пресечена огнем на уничтожение.
– Я могу и просто отсидеться в лесу.
– Навряд ли. У меня взвод проводников со служебными собаками. Овраг окружен, на опушке батарея минометов. Если вы не выйдете отсюда через час-полтора, овраг накроют минами. После этого пустят собак.
– Где гарантия, что меня не подстрелят, как зайца, на открытом месте?
– Зачем мне ваш труп? Да еще таким сложным образом? Живым ведь вы не сдадитесь?
– Нет.
– Я так и полагал. У вас единственный шанс уцелеть – выйти через Сквороцовку.
– Скворцовку.
– А! Неважно, как она там называется. Дорога домой, подполковник, лежит через нее.
– А какой в этом ваш интерес?
– Вас там будут ждать.
– Кто?
– «Выпускники» профессора Маурера. Это ведь ваша основная цель, я прав?
Так, похоже, фрицы решили устроить обкатку своих сверхсолдат на качественном уровне. Что делать? Уйти не дадут, это ясно и ежу. Соглашаться? Что это нам дает? Шанс выжить. Против батареи минометов у меня такого шанса нет. Ну и холку я там кому-нибудь напоследок намну.
– И сколько их?
– Немного. Сумеете их обезвредить – скатертью дорожка, я правильно говорю?
– Дорога. Допустим, я согласен. Что дальше?
– Ничего. Я ухожу отсюда. Солдаты открывают выход из оврага и отходят на пятьсот метров от него. Вам хватит двух дней, чтобы дойти до деревни?
– Три дня. Я устал и хочу отдохнуть.
– Хорошо. Через три дня, если вы не выйдете к деревне, войска начнут прочесывание леса. Так что в ваших интересах, подполковник, не спать слишком уж долго.
Горн поднялся, отряхнул брюки и поправил фуражку.
– Ну, что ж, подполковник, тогда разрешите откланяться. Думаю, мы с вами договорились.
– Будем надеяться, что так, гауптштурмфюрер.
– У меня к вам убедительная просьба, подполковник. Я прошу вас воздержаться от недружественных действий к прочим солдатам рейха, хорошо? Мои полномочия достаточно велики, но вот вести ответный огонь я им не могу запретить.
– Если они не нападут первыми.
– Не нападут. Это я могу вам обещать.
– Тогда будем считать, что стороны пришли к обоюдному согласию.
Гауптштурмфюрер внимательно на меня посмотрел:
– Если позволите, подполковник, у меня есть личный вопрос. Вы можете на него не отвечать, если не хотите.
– Спрашивайте.
– Сколько вам лет?
– Сорок пять.
Немец что-то прикинул в уме.
– Так вы выпускник еще той, царской школы?
Черт! Как я не сообразил сразу? Сейчас ведь сорок второй год, и выходит, что я родился еще в прошлом веке? Да и фиг с ним, пусть поломают там, у себя, голову.
– Ваша проницательность делает вам честь, гауптштурмфюрер.
– Я могу что-то сделать для вас лично? Вы не курите, но, может быть, вам требуется продовольствие?
– Не помешает.
– Солдаты в конце оврага оставят несколько банок консервов и галеты, можете взять себе сколько вам нужно.
– Благодарю.
Горн козырнул, повернулся и пошел к выходу.
– Разрешите, товарищ полковник?
– Входите, майор. Присаживайтесь. С заданием ознакомились?
– Так точно.
– Вопросы есть?
