«Куда они все идут, спешат? – раздумывал я. И тут меня обожгла мысль, ясная и горькая: – Их всех кто-то ждёт! А меня?» Вот чего нет в моём доме! Смеха женщины, которая меня любит и ждёт, её горящих счастьем глаз! Только для этого есть смысл преодолевать препятствия, лишения и невзгоды, во имя неё совершать безумные подвиги. В памяти всплыло грустное лицо Вари, спадающие локоны, горячее дыхание.
От нагрянувших воспоминаний перехватило дыхание, неудержимая сила потянула на улицу. Я спустился вниз, прошёл мимо молоденькой кухарки, кокетливо стрельнувшей глазками, распахнул двери, рванул ворот рубахи – мне было душно. Заботливые слуги недавно вымели и помыли двор – здесь было прохладно, и я полной грудью вдохнул чистый, дурманящий свежестью воздух.
И в это время – бывает же такое в жизни – на мостовой раздался цокот копыт и стук колёс подъезжающего к дому возка. Ещё не зная, кто приехал, я рванулся к воротам и вышел на улицу.
Это был возок Вари Матвеевой!
Из возка выпорхнула Варя, покраснела, увидев меня.
– Здравствуй, боярыня.
– И тебе доброго дня, Юрий. Ты что же – имя моё забыл?
– Как можно, помилуй бог!
– Что же не заезжаешь?
– Всё дела. В Суздале был, потом в Москве да Астрахани. Поверишь – в новом доме и месяца не прожил, всё в разъездах. Говорят – тебя поздравить можно?
– С чем же?
– Со сватовством, или я ошибаюсь?
Варвара вспыхнула.
– Правда. Как отец от тебя вернулся, так сразу и засватали. Разочаровал ты его.
– Да я уж понял. И то сказать – дома не было – угол снимал. Зато теперь – дом есть, хозяйки только в нём не хватает. Чего мы во дворе стоим? Пойдём в дом, посмотришь.
Варя стояла в нерешительности.
– Нет, Юра. Я засватана, и не могу в дом чужого мужчины заходить одна. Что люди скажут?
– Экая ты стала. Помнится, ты раньше смелее была.
– Потому как – любила тебя, а ты на меня внимания не обращал.
– Варенька, сама подумай – ты дочь боярская, а кто я? Отдал бы тебя батюшка твой замуж за безродного и бездомного? Потому я не мог претендовать ни на что.
– Веришь ли – кабы позвал, бросила бы всё, на крыльях бы к тебе прилетела. Как теперь с нелюбимым жить?
– Что сделано, того не вернёшь. Желаю тебе счастья. Может – и хорош муж твой окажется, ещё полюбишь.
Варя вдруг прильнула ко мне, поцеловала жарко в губы, отпрянула и села в возок.
– Домой! – бросила она кучеру, не оглядываясь.
Возок уехал, а я ещё долго глядел ему вслед. Как знать, может быть, судьбу свою упустил? Судьба ведь не часто балует подарками, да и не всегда мы понимаем её знаки. Может быть, хватать Варю надо было обеими руками да держать? Вдруг то был мой звёздный час? Обидел хорошую девушку.
Полный грустных размышлений, я поплёлся к себе. Зашёл в комнату, сбросил пояс с ножом и калитой на лавку. На душе кошки скребли. Подошёл к сундучку, достал тряпицу с сокровищами, развернул. Холодный блеск камней и золота не радовал глаз. Я поворошил безразлично драгоценности. Среди них блеснула золотая брошь с крупным бриллиантом. Да это же подарок Марии, дочери герцога Франческо Медичи из Флоренции, которую я на ноги поставил! Славная девушка! Нашла ли ты своего Финиста Ясна Сокола?
Воспоминания о Марии мне были приятны. Я бережно взял брошь и положил за пазуху – ближе к сжавшемуся сердцу.
В комнате постоял у зеркала. Что-то оно пыльноватое, или отражение потускнело – серебро с изнанки состарилось?
Я провёл ладонью по гладкому стеклу, и кисть руки внезапно прошла сквозь стекло. Неужели…
Захватило дух! С бьющимся сердцем я шагнул вперёд и… оказался в прихожей нашей хрущёвки. Передо мной висело старинное зеркало из Неаполя, которое я приобрёл во время свадебного круиза с Наталией по Средиземноморью четыре года назад. Я видел в нём своё отражение – загорелое после Каспия лицо, только почему-то моложе на несколько лет.
Внезапно меня охватило озарение: только теперь я понял, почему все мои прежние попытки вернуться из прошлого через зеркало, разделяющее времена, были без проку. И натолкнули меня на это не сложившиеся отношения с Варей. Как всё, оказывается, просто – счастье в том, чтобы тебя ждал дома любимый человек! Только это наполняет жизнь смыслом! И шёл я к этому через свои «медные трубы, огонь и воду». Только постигнув эти уроки жизни, смог пройти сквозь зеркало. Ну прямо как в Писании: «Столь многое претерпели вы – неужели без пользы?» Теперь-то я знал, что в жизни стоит ценить!
Я смотрел на причудливые завитушки древней надписи на раме, вспоминая перевод с уйгурского, о котором мне говорил профессор Марков. «Судьба решит, кто… пройдёт». Так вот чего не смог разгадать профессор в полустёртой надписи – затёрлось слово «когда»: «Судьба решит, кто
Мне стало легко и радостно.
Из кухни неслись запахи жарящегося мяса, лука, скворчало что-то на сковородке, слышалось тихое пение. Неужели я дома, в своём времени?
– Юра, это ты вернулся?
Наташа вышла из кухни и удивлённо остановилась, осматривая мой диковинный наряд.
– Ты чего так вырядился?
Я машинально скользнул руками по рубахе. Блин, пояс-то на лавке остался! «С боевым ножом…» – вспомнил я. Жаль! Впрочем, зачем он мне здесь, в этом времени? А брошь Марии? Я полез рукой за пазуху. Вот она!
Я подошёл к Наташе и приколол золотую брошь на кофточку.
– Где ты достал такую прелесть? – В её сияющих глазах прыгали чёртики.
– Это тебе… талисман, – выдавил я из себя – пересохло в горле – и крепко обнял свою Наташку.
Дома, я дома, чёрт побери! И никуда больше не собираюсь! Я был счастлив.
